Всем оставаться на местах

– Вы так и не сказали имя и фамилию этого знакомого Холобудникова, – напомнила я.

– Ах да, простите. Его зовут Василий. Петровский Василий.

– Хорошо, поднимайтесь, Валентин Геннадьевич, – скомандовала я.

– А… зачем?

Черномашенцев недоуменно посмотрел на меня.

– Как зачем? Поедем сейчас к этому Василию Петровскому, – объяснила я.

Мы быстро приехали на место. Я припарковалась за квартал до «свечи», на которую указал Черномашенцев.

– Можно было бы поставить машину и во дворе, – заметил мужчина.

– Можно, но лучше оставить ее подальше от дома, – сказала я.

– Но зачем? Не понимаю, – пожал плечами мужчина.

Кажется, Черномашенцев уже пришел в себя, переварив известие о гибели Руслана Холобудникова.

– Затем, уважаемый Валентин Геннадьевич, что, припарковавшись во дворе, мы привлекли бы к себе ненужное внимание, – объяснила я.

– Это вы говорите сейчас про Василия? Думаете, что он попробует скрыться? Но ведь он живет на пятом этаже. С такой высоты вниз не сигают, если вы это имеете в виду, – возразил Черномашенцев.

– Вы еще не знаете, на что можно пойти для того, чтобы не попасть в руки правоохранительных органов, – заметила я.

– Да, верно, я об этом не подумал, – сказал Черномашенцев и тут же спросил: – Так мы с вами идем к Василию, Татьяна Александровна?

– Конечно, идем. Но только сначала нам с вами необходимо решить, под каким предлогом мы придем к этому Василию, – сказала я.

– А что, он обязательно нужен, этот предлог? – спросил мужчина.

– Ну а как вы думаете? Нельзя же просто так взять и заявиться. Вот в тот раз, когда вы пришли к нему вместе с Русланом, вы же не просто так пришли, от нечего делать, верно?

Черномашенцев кивнул:

– Да, Руслану нужно было что-то ему передать, какую-то вещь.

– Ну вот. И нам с вами нужно будет выдумать причину посещения. Причем необходимо все обставить таким образом, чтобы наш визит не вызвал у этого Василия подозрения, – сказала я.

– Ну, в данный момент мне нечего передать Василию. Да и не от кого, – развел руками Валентин Черномашенцев.

Подумав, мужчина предложил:

– Василий точно знает о том, что Руслана больше нет в живых. Поэтому можно сделать вид, что мы пришли узнать подробности, вдруг ему что-то известно больше, чем нам.

– Вы забыли про меня, Валентин Геннадьевич. Меня вы как думаете представить этому Петровскому? – спросила я.

– Э… да, об этом я как-то не подумал, – растерянно произнес мужчина.

– Значит, давайте сделаем так. Я ваша троюродная сестра, приехала из Питера. Чем занимается этот Василий? – поинтересовалась я.

– Кажется, он учится в художественном училище. Да, точно. А еще он подрабатывает тем, что рисует портреты на проспекте Кирова, пардон, проспекте Столыпина. Так ведь он теперь называется с легкой руки местных властей, – с некоторой долей иронии заметил Черномашенцев.

– Очень хорошо! Просто отличный предлог: я очень хочу иметь портрет, поэтому мы и пришли к нему, – сказала я.

Мы с Валентином Черомашенцевым вошли в подъезд и на лифте поднялись на пятый этаж. Я обратила внимание на то, что мужчина вел себя несколько скованно, возможно, из-за волнения. Но это не выглядело искусственным и наигранным: ведь погиб хороший знакомый, поэтому такое состояние было оправдано ситуацией.

Я не строила далеко идущих планов относительно совершаемого визита. Ведь вполне возможно, что этот самый Василий Петровский, несмотря на то что являлся знакомым Руслана Холобудникова, мог и не быть участником преступной группировки. В любом случае, даже если я получу какие-нибудь дополнительные сведения от студента художественного училища, это уже будет шагом вперед в моем расследовании.

Однако, когда Валентин Черномашенцев позвонил, дверь открыл не Василий, а высокая женщина лет шестидесяти пяти в домашнем велюровом костюме синего цвета.

– Вы к кому? – отрывистым голосом спросила она.

– А… мы к Василию, – немного нерешительно произнес Черномашенцев.

– Нет его, – резко и раздраженно проговорила женщина.

Она уже собиралась захлопнуть входную дверь, как вдруг из глубины квартиры послышался тихий и слабый женский голос:

– Клашенька, кто там?

– Это к Ваське, – все так же отрывисто ответила женщина.

– Так пригласи людей в квартиру, – сказала вышедшая в прихожую женщина.

Она была очень бледная и худая. Было видно, что женщина серьезно больна. На ней был теплый пестрый халат, а сверху накинута белая шерстяная шаль с кистями.

– Вы пройдите в гостиную, – пригласила женщина и с укором обратилась к той, что открыла нам дверь: – Клаша, негоже так людей встречать, что о нас могут подумать?

Клаша только передернула плечами и сказала:

– Люся, ты бы лучше о себе думала. Зачем встала с постели? Что тебе врач сказал?

Не дождавшись ответа, Клавдия отправилась в одну из комнат.

В гостиной было светло и уютно. Мы с Черномашенцевым расположились на диване, а женщина села в кресло.