Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2

Мы с Келли еще несколько раз ходили на сеансы, но они становились все более неприятными: моя женщина кричала, а мне хотелось убежать. Я все больше пил, принимал все больше наркотиков и все более неразборчиво занимался сексом.

И вот теперь Келли дошла до критической точки. Она смотрела на меня с ненавистью.

– Я слишком долго терпела это дерьмо! – резко и гневно сказала она. – С меня хватит!

Я растерянно взмолился:

– Но пойми ты меня, наконец! Моногамные отношения вызывают у меня приступы паники!

– Это чушь собачья! – отрезала она.

– Это не так, и ты это прекрасно знаешь! Я хочу постоянства, но паникую.

Ее взгляд был полон презрения. Она не верила мне.

– Мне очень жаль, Келли, – сказал я. – Но мне не дано стать другим.

Теперь меня никто не любил и не пытался вытянуть из грязи. Я остался один и мог продолжать жить как хочу.

За годы наших отношений Келли научилась справляться с болью, которую я причинял ей. Она встала со скамейки, выпрямила спину и процедила сквозь стиснутые зубы: «Иди на хер!» – и почти побежала вниз по Ривингтон-стрит к «Teany».

Мы расставались множество раз, но сейчас все было по-другому. Я знал, что мы уже не помиримся, не сойдемся, никогда не будем заниматься сексом в ее кабинете и на крыше над моей квартирой. Это был конец. Мне было грустно. Но неожиданно я почувствовал облегчение. Я был свободен. Я мог забыть о чувстве вины перед Келли. И мог больше не ходить к психотерапевту, который пытался заставить меня спуститься в мой внутренний ад, честно взглянуть на свою панику и вступить с ней в борьбу.

Теперь меня никто не любил и не пытался вытянуть из грязи. Я остался один и мог продолжать жить как хочу.

Солнце уже зашло. Зажглись уличные фонари. Я покинул сквер и направился в ближайший знакомый бар.

В обнимку со своей паникой, алкоголизмом и распущенностью.

Нью-Йорк

(2003)

Побывав в рок-клубе «У Дона Хилла» в Сохо впервые, я сломал лодыжку. Случилось это давно, в 1995 году. Под конец вечера мне, абсолютно пьяному, пришло в голову забраться на сцену и потанцевать под «I Wanna Be Your Dog» группы Stooges. Весело попрыгав минут пять, я свалился со сцены.

Женщина из «Elektra», моего звукозаписывающего лейбла, отвезла меня на такси домой и вызвала «скорую». Неделей позже я вернулся к «Дону Хиллу» на костылях и с того времени стал там завсегдатаем.

Сегодня я пришел сюда посмотреть на группу Satanicide. Двое моих друзей, талантливый вокалист Фил и гитарист-виртуоз Дейл, в шутку собрали коллектив рок-музыкантов, который, по замыслу, пародировал бы глэм-метал-группы 80-х годов. Но, сыграв несколько концертов, они поняли, что исполняют хороший глэм-метал-рок. И вычеркнули из своих афиш слово «пародия».

К полуночи я выпил шесть или семь порций водки с содовой и был на полпути к тому, чтобы напиться. Фил и Дэйл, выйдя на бис, вытащили меня на сцену и дали гитару, чтобы я мог сыграть с ними «Whole Lotta Love» группы Led Zeppelin. Эта песня с музыкой из трех нот была идеальным кавером для дешевого бара в полночь: ее все любили, и пьяные музыканты – вроде меня в тот час – могли не заморачиваться техникой исполнения.

Фил жил в Челси с женой и сыном и работал в юридической фирме. Дэйл был успешным модным фотографом. Но на концертах Satanicide Фил пел без рубашки и скакал по сцене в крохотных серебряных шортах, а Дэйл с подведенными глазами и в длинном черном парике был похож на вампира. Пока я играл соло, они осыпали меня блестками, а потом держали у моего рта бутылку «Jack Daniel’s», чтобы я мог пить и играть одновременно.

Выступление закончилось, и я пошел к бару. Незнакомцы хлопали меня по спине. Молодая привлекательная женщина, стоявшая у стойки, посмотрела на меня взглядом, который говорил: «Я знаю, кто ты, и ты мне нравишься!»

– Купить вам выпить? – просто спросил я. Звучало банально, зато искренне.

– Да. Я буду то же, что и вы.

Мы взяли напитки и пошли к одной из черных виниловых банкеток. Я представился.

– Я знаю, кто вы, – кокетливо улыбнулась она. Ее звали Пэм; она была высокой, светловолосой и выглядела как русская стюардесса. Через несколько минут, выпив водку и не пытаясь больше разговаривать, перекрикивая Satanicide, мы стали целоваться.

– Хочешь, пойдем ко мне? – спросила она. – Я живу недалеко.

– Конечно!

Мы вышли через заднюю дверь как раз в тот момент, когда группа на сцене начала играть металлическую версию «Total Eclipse of the Heart».

Квартира Пэм находилась в двух кварталах от клуба, на четвертом этаже старого многоквартирного дома на Салливан-стрит, и это было самое миниатюрное жилище, в котором мне доводилось бывать. Маленькая комнатка с кроватью и креслом, ободранная ванная и крошечная кухня, больше похожая на шкаф с плитой.

Пэм закрыла входную дверь, и мы без всяких предисловий избавились от одежды и стали заниматься сексом на ее узкой кровати. Потом она открыла окно, закурила и сказала:

– Я рада, что мы снова встретились.

Снова?! Мне казалось, что мы только познакомились!