Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2

«September» была одной из тех песен, которые кажутся легкими и веселыми, но по своей сути глубоко меланхоличны. Я посмотрел на огромный зал театра: слова «Помни, как звезды украли ночь» отдавались эхом от рядов пустых кресел. Всего семь лет назад я наполнял этот театр счастливыми людьми.

Вокалист Earth, Wind & Fire казался уставшим. Последний слова песни – «Колокол звонил, наши души пели, ты помнишь?» – звучали, словно причитание.

Потом ребята сыграли «Shining Star», и почти все, кто был на вечеринке, наконец вышли танцевать. Некоторые молодые гости улыбались, но у большинства зрелых и пожилых выражение лица было таким же, как у могильщика в городе, где никто не умирает. «Зачем нужно неприличное богатство, если ты настолько несчастен?» – недоумевал я.

Миллиардеры без всякой радости поднимали ноги, с трудом попадая в такт музыке. Но на другой стороне танцпола я увидел официантов. Парни стояли у стены, пританцовывая и подпрыгивая на месте. Они получали совсем небольшую зарплату, но не унывали и сейчас улыбались и радостно двигались под музыку Earth, Wind & Fire. А миллиардеры… Да что там говорить!

И я понял: эти мешки с деньгами не просто маялись в танце – они были злы. Мир принадлежал им, а их раздражало все вокруг. Что во мне сломалось, если я захотел жить так же, как они?!

Среди них был Дональд Трамп. У него было больше денег, чем можно мечтать, он стал звездой собственного реалити-шоу. Но, тыкая в телефон коротким, поросшим оранжевым волосом пальцем, он казался самым озабоченным человеком на планете.

Безрадостная вечеринка меня доконала. Я покинул зал и вышел на улицу. Накануне я начал работать над песней[180] с певицей по имени Сильвия, и мне захотелось прослушать то, что у нас получилось.

Сильвия появилась в моей студии неожиданно. Она пришла и сказала, что написала на мою музыку стихи. Я прослушал ее, и мне понравился и голос девушки, и текст песни. В тот же день мы сделали запись. Но мне все не хватало времени закончить ее обработку.

Вернувшись на такси в студию, я включил оборудование, открыл сессию программно-аппаратного комплекса «ProTools» с голосом Сильвии и стал слушать записанный трек. На нем пока были только вокал и клавишные.

Я собирался стилизовать песню под дип-хаус, но после сегодняшней лихорадочной погони за хитовостью музыка во мне не звучала.

Голос Сильвии струился вокруг меня:

If this be my last night on EarthLet me remember this, for all that it’s worth[181].

Я гнался за позолоченными химерами мира, хотя все, что мне действительно было нужно, пребывало здесь. Искренний, глубокий голос Сильвии; несколько простых повторяющихся аккордов; мелодия, проникающая в душу. Неважно, как именно я разрушал себя, предавал свой талант и убеждения. Неважно, как яростно торговал собой. Музыка все еще терпеливо ждала меня.

Я сидел в одиночестве в крохотной студии и слушал голос Сильвии.

If this be our last night on EarthRemember us, for all that we were[182].

Нью-Йорк

(1983)

В конце последнего учебного года в старшей школе я ездил в Нью-Йорк на поезде или на машине вместе с друзьями – на концерты Fear в «Mudd Club», Echo & the Bunnymen в «Peppermint Lounge», Depeche Mode и Cure в «Ritz», Bad Brains в «CBGB», Kraut и Agnostic Front в «A7» и Minor Threat в «Great Gildersleeves». До сих пор мы не были только в «Danceteria» – четырехэтажном ночном клубе. Я видел его рекламу в «Village Voice» и «New York Rocker», и, судя по ней, это место было лучшим на Земле.

До выпуска оставалась неделя, занятия в школе закончились. Осенью я собирался поступать в Коннектикутский университет, а до того мне нечем было заняться – разве что играть музыку, слушать музыку и зарабатывать, ухаживая за соседскими участками, деньги на новые пластинки.

Накануне школьной церемонии прощания с выпускниками я, Дэйв, Джим и Чип позаимствовали фургон мамы Дэйва и поехали в «Danceteria» на концерт Mission of Burma и Bad Brains. Выезжая из Дариена, мы слушали кассету, на которую я записал песни этих групп. Под навязчивое гитарное соло из «Banned in DC» мы вырулили на шоссе 278, и впереди показался Манхэттен. Коннектикут остался позади, наша машина приближалась к Нью-Йорку.

Мы припарковались у «Danceteria», и каждый из нас требовательно себя оглядел. В лучший ночной клуб мира нужно было одеться соответственно. Поэтому Джим был в футболке Misfits и кожаной куртке. Дэйв надел фланелевую рубашку поверх футболки Devo. И даже Чип, который никогда не носил ничего, кроме старых однотонных мужских сорочек, принарядился в футболку с изображением Мика Джаггера в образе Франкенштейна. На мне была зеленая рубашка с короткими рукавами, на которой я маркером написал «ALIEN NATION», и красно-золотой полосатый галстук из благотворительного магазина, повязанный на голову.