Вскрывая душевные раны (СИ)

Мы были празднично разодетые — он и я. Бьякуя широко улыбался, держа меня за левую руку, я скромно отвечала ему улыбкой. Это был именно тот ракурс, когда хорошо было видно кольцо на безымянном пальце. Вездесущая Рукия заглянула мне за спину, чтобы увидеть, что же такого интересного я обнаружила в тумбочке. Я не глядя протянула ей фотографию, знаю же, что она обожает истории и факты о детстве и юности своего нии-сама. Девушка вцепилась в фото, жадно его осматривая, пока я взяла в руки веер.

Это был мой веер. Тот самый, за которым я скрывала своё вечно красное от смущения лицо. На белой внутренней стороне было ручкой начёркан кандзи «Овца»**. Я улыбнулась. Его написал Бьякуя на третий день нашего знакомства, когда его очередная попытка разговорить меня не увенчалась успехом. Факт того, что он хранил эти две вещи сто лет, приятно согрел моё сердце. Я почти уже и не злилась на него.

Рукия протянула мне фото обратно, продолжая кидать любопытные взгляды на обручальное кольцо на фото. Я ничего не ответила ей, а фото поставила на ту тумбочку, в которой его нашла.

Далее по курсу была дверь. Она вела в купальню. Тут была и ванная, и стол для массажа, а стена была вся в полочках, на которых стояли всевозможные мыльные принадлежности, все непременно дорогие и натуральные. Некоторые я даже не знала как применять. Даже у Йоруичи во времена, когда она была главой клана Сихоин, столько всего в ванной не стояло — я знаю, ведь часто принимало ванну вместе с ней.

Вышла из ванны, подошла к фусума, разделявшим комнату, отодвинула и их. Передо мной предстала почти пустая часть комнаты, посреди здесь стоял столик, вокруг которого на строго определённом расстоянии лежали дзабутоны. Вместо стены справа и параллельно от фусума были ещё сёдзи, выходящие на энгава так же как и те, через которые мы вошли.

— Какой твой нии-сама всё-таки нехороший синигами, — вздохнула я, закрывая фусума. Рукия встрепенулась, желая узнать, чем я закончу своё высказывание, а потом всё опровергнуть. — Столько всего сделал, я теперь не могу злиться на него!

И она засмеялась, упав на кровать, придерживая свой живот и сминая пух, заключённые в голубые ткани. И ведь знает, что мой любимый цвет голубой, засранец!

Вдоволь насмеявшись, Рукия поднялась с моей кровати.

— Есть хочешь?

Я задумалась. Я не ела со вчерашнего дня, так как отказалась от завтрака — каша в четвёртом отряде уж сильно безвкусна. Подумав, я кивнула, и мы с Рукией отправились в трапезную.

Ещё за три комнаты я услышала перешёптывания внутри искомого помещения.

— Вообще не понимаю, что в ней нашёл господин Кучики? Она же невоспитанная! Да ещё и дурнушка!

Этот голос я узнала. Говорила Змеюка. Точнее шипела, видимо не хотела, чтобы кто-то посторонний услышал. Мы с Рукией сбавили шаг, точнее сбавила я, а Рукия повторила за мной, поняв, что я хочу сделать.

— Да ну! А я слышала, что она писаная красавица! А манеры, как у принцессы, вот господин Гинрей и зовёт её так.

— Пффф… ни кожи, ни рожи, кости торчат, да ещё и неестественная. А господин Гинрей просто слишком вежливый.

— И что в ней действительно нашёл господин Кучики, раз она такая?

— Что ты слушаешь её! Она же кого угодно, кто в любимчиках у господина, обольёт грязью.

— Решила схлопотать ночное дежурство, Мэй?

— Ну-ну, чего завелась, разве я не права? Да как только стало известно, что госпожа Урахара будет жить здесь, ты вся злая ходишь, как чёрт. Неужели не от ревности?

— Нет, конечно! Просто я считаю, что она не подходит господину Кучики! Он совершает огромную ошибку!

— Какую ошибку? Пока он только разместил у себя эту бедную девушку. И то потому что господин Ямомото считает её силу очень важной.

— А ты не знаешь?

— О чём?

— Они были помолвлены.

Рукия мельком взглянула на меня, я кивнула, подтверждая слова Змеюки. Хотя обручальное кольцо на фотографии явно уже навели Кучики на эту мысль.

— Но она сбежала с другим в мир людей.

Вот те раз. Какие подробности моей жизни. Оказывается, у меня был любовник! И зачем мне тогда Бьякуя? Где же этот горе-синигами, решивший отбить меня у самого капитана Кучики? Хотя Бьякуя не был тогда капитаном, но это не важно. И с какой это стати Змеюка осведомлена о моей жизни больше, чем я сама? Непорядок. Надо бы выяснить у неё это прямо сейчас.

Я нахмурилась, Рукия тоже.

— Но её ухажёр умер, и вот она вернулась сюда, обратно к господину, и вымолила у него прощение. А он так сильно её любил, что не смог не простить эту гадину!

— Да ладно!

— Ничего себе…

Спектакль зашёл слишком далеко. Я видела, как в ярости перекосилось личико Рукии, но не успела её остановить. Она уже ворвалась в столовую.

— Да как Вы смеете клеветать на Нацу-тян?! Вы её совсем не знаете! Это самый добрый и искренний человек! Она даже не подумать, не то, чтобы сделать то, о чём Вы сейчас говорили! Это просто противоречит её ангельской сути!

— Г-госпожа Рукия? — у Змеюки прямо-таки расширились глаза от испуга. Она действительно не ожидала нас тут увидеть.