Вслед за Эмбер

Потом была модель из Нью-Йорка, с волосами оттенка «клубничный блонд», вся усыпанная веснушками, – она монополизировала такой имидж в журналах. Узнав, что я из Новой Зеландии, она стала всюду таскаться за мной по студии, болтая, чем займется потом. «Потом» в модельном мире значит «когда ты слишком старая для модели», а «старая» – это когда ты пару лет как окончила школу ну или бросила ее. На карточке было напечатано имя Холли, а также параметры – грудь-талия-бедра и большой размер ноги (теперь не требуют, чтобы ноги были золушкиного размера, всех интересует только лицо и тело). После съемки мы пошли перекусить (все модели только перекусывают вместо того, чтобы нормально поесть). Мы договорились быть на связи, но как-то не сложилось поддерживать отношения на расстоянии.

Как-то раз, снимая рекламу мороженого, которое таяло безумно быстро, – осветители Balcar могут накаляться, как лампы в солярии, – Жан-Клод велел мне приготовить картофельное пюре, потому что никто не увидит разницы, если покрыть сверху шоколадным сиропом (никто, кроме модели из Западного Берлина, которой приходилось есть это, да еще улыбаться). Все должно было быть безупречно белым: стол, пиала, фон. Той же ночью мне приснилось, будто я на такой же безупречно белой яхте Стюарта и на моей голове его белая капитанская фуражка. Я нырнул в воду вслед за Эмбер, мы слились в соленом поцелуе, но она вдруг отстранилась и ахнула: «Я прыгнула, не прицепив лестницу сбоку. Как мы поднимемся, боже?» Что, черт возьми, значил этот сон? Что она правильно сделала, выйдя за Стюарта? Или это был символ денег – со мной Эмбер никогда не поднялась бы до нормального уровня жизни? Не стоило мне брать у Бена книги Фрейда и Юнга о толковании сновидений. Нет, я серьезно. Иногда прыгнуть во сне с большой лодки, не думая о том, как вернуться назад, означает страх спрыгнуть с большой лодки без плана, как вернуться назад.

Мое сердце заколотилось, хоть я этого и не хотел, когда спустя примерно месяц в почтовый ящик упал толстый конверт от Эмбер. Казалось, внутри много страниц. Вдруг она рассталась со Стюартом? Двенадцать великолепных страниц, хоть и ни слова о том, на что я так надеялся. Она начала с рассказа, как провела десять дней в доме родителей, потому что Дэнни сбежал после очередной стычки с отцом, но папа прекрасно со всем справлялся, поэтому она вернулась домой (к Стюарту). Она не имела ни малейшего представления, где ее брат был несколько недель, и до смерти боялась, что он может выкинуть какую-нибудь глупость. Дэнни нарисовался на пороге ее дома и выглядел так, словно ночевал под забором, он рыдал у сестры на руках и говорил, что «не хочет омрачать» ее счастливую жизнь. Это разбило ей сердце, и она придумала, как помочь ему «найти свое место в жизни и все уладить». Эмбер написала, что у Дэнни был неплохой шанс на скачках, так что решение бойкотировать олимпиаду в Москве стало для него очередным ударом, и упрекнула меня, что французы («эта твоя Франция» – с каких пор она стала моей

?) собирались ехать. Она упомянула, что они с друзьями взяли лодку Стюарта с целью поднять шум вокруг ядерных испытаний, которые проводила Франция в Тихом океане, в то время как я здесь наслаждался всеми этими «о-ля-ля». Видимо, чтобы противопоставить свой активизм моему гедонизму, она приложила поляроидное фото себя, изображающей «марш мутантов». Волосы выглядели так, словно они выпали из-за «радиации», – на самом деле Эмбер спрятала их под бежевую шапочку для плавания, из-за чего выглядела как инопланетянка, в этом, думаю, и был смысл. Один глаз, судя по всему, был замазан чем-то вроде воска. Фото было слишком ужасным, я не стал его оставлять.

Она написала, что «думала обо мне», когда училась готовить французские блюда. Ее первое суфле свернулось в комок, а вот пирог и шоколадный мусс вышли неплохо для новичка. В подтверждение стрелка указывала на три засохших мазка с подписью «Потри и понюхай»! Я не мог удержаться от смеха, хоть и не стал тереть и нюхать. У Стюарта все хорошо, он много работал, но уделял ей время на выходных и учил теннису. Она пуляла в небо пушистые желтые шарики, и «вчера» (судя по штемпелю – уже две недели назад) он обновил навигационную систему, так что они могли отправиться куда угодно со спокойной душой. Вот и все, что Эмбер написала о Стюарте, здесь же письмо и закончилось. Отстой.

Я получал от нее письма в следующие месяцы, но послания становились все короче и беспорядочнее, да и приходили все реже. В последнем она упоминала Дэнни, он был в Лондоне и в Ньюмаркете (Саффолк) – горячее местечко для лошадей – с каким-то жокеем, и Стюарта, который зашивался на работе (его партнер планировал отойти от дел, что только увеличивало нагрузку). Еще там было, что теннис пока на паузе, Стюарт не в лучшей форме, нужно сдать анализы, но ничего критичного. Меня не покидало ощущение, что она замучила бедного старикана. На этом все закончилось, никаких больше писем.

На грани существования