Вслед за Эмбер

На этот раз я знал, что все правильно расслышал. Боже мой, сколько разных чувств я испытал одновременно. С одной стороны, я не мог в это поверить, с другой – я хотел в это верить, но, даже если и не верил, в голове пронеслось столько всего! Я вспомнил, как столкнулся с Эмбер, покупая детские вещи, как мы были на ферме пару дней спустя и она сказала, что пора бы мне познакомиться с новым членом семьи. Я вспомнил, как миссис Диринг не хотела, чтобы я видел ребенка, как она не хотела, чтобы я вообще был рядом.

Я слышал, как миссис Диринг продолжала говорить, но голос ее стал звучать словно откуда-то издалека.

– Когда Эмбер переехала жить ко мне… когда вы не могли видеться с ней во время траура… Неужели вы не подозревали?

Разные моменты из прошлого, казалось, засоряли мой разум, пока я машинально качал головой из стороны в сторону.

– Она была на четвертом месяце беременности, когда вы так неожиданно пришли к ней на Виньярд-роуд. Она не хотела открывать, когда увидела, что это вы. Вам не показалось странным, что она вышла из вполне комфортабельного дома в зимнем пальто?

Да, теперь, когда она об этом сказала, мне так показалось. Но в то время я думал только о том, что у Эмбер кто-то был, что на ее теле остались следы страсти, которые она скрывала от меня, и поэтому так странно себя вела. Господи боже, почему она мне не сказала? Если ребенок мой, я имел полное право знать! Впрочем, как я мог быть уверенным, что миссис Диринг не выдумала все это? Может, Эмбер забеременела от другого в тот день или в те жаркие ночи на яхте. Может, она и сама не знала, кто отец? А теперь ее мать… пытается переложить ответственность за незаконнорожденного ребенка на меня? Может, она думает, что я стал знаменитым? Я злился и обижался на то, что мне не сказали раньше. Они решили, что мне нельзя доверить правду! Но в то же время я надеялся, вопреки всему…

– Почему она не сказала мне?! Я бы поступил как надо. Если это мой ребенок.

– Вначале она сама не знала. Вы же сказали ей пить таблетки, и она думала, что тошнота, болезненность в груди и вздутие живота – это нормально. Ей и в голову не приходило, что она может быть беременна. В конце концов, она принимала таблетки, они должны были обезопасить ее на сто процентов. И только когда она перестала принимать их, после Стюарта, но месячные так и не пришли, она наконец-то все поняла.

Миссис Диринг поджала губы и неодобрительно покачала головой.

– Вы должны понимать, что она зачала ребенка, будучи замужем за ним, поэтому возник бы вопрос, его ли это ребенок с юридической точки зрения. Никто бы не поверил, что это его ребенок, любой врач бы подтвердил невозможность. Эмбер была замужем за таким известным человеком… ее изваляли бы в грязи, как шлюху, все бы знали, что она изменила несчастному умирающему мужу. Она бы опозорила нас, свою семью, опозорила наше доброе имя. Мы, конечно, не такие важные птицы, но порядочные, честные люди, у нас репутация, и ее в нашем обществе нужно поддерживать. Она бы пережила все эти тяготы ради вас. Но были бы последствия

.

Она выделила последнее слово, по-след-стви-я, в сердцах схватив полную горсть песка и рассыпая его туда-сюда, как корм для цыплят.

– Эмбер и сама все это знала. Я просто иногда напоминала ей, насколько все это было похоже на убийство, на предумышленное убийство. В лучшем случае непредумышленное. Ваша история не выдержала бы никакой проверки. Любые присяжные сурово осудили бы вас, даже я, будь я среди них! Мотив очевиден: вам нужно было избавиться от него, поскольку она носила вашего ребенка. Вот вы и разбили ему голову. Не было свидетелей, которые могли бы сказать, что это произошло именно так, как утверждаете вы, не было же? А еще она помогала мне деньгами, вот вам еще один мотив. Тут даже не пришлось бы копать глубоко. Вы оба были в отчаянии – единственным выходом стало убить его, или, как вы думали, помочь смерти наступить чуть быстрее. Даже мне, родной матери, поначалу было трудно поверить ей, простите, но именно так все и выглядело, если смотреть трезво. Против вас были веские доказательства. Голова разбита, кровь на ковре, на вас. Медики бы это подтвердили. Вы пытались отмыть пятна – сиделка, миссис Грант, рассказала бы об этом. И даже если бы присяжные спустили вам все с рук, слухи навсегда навредили бы Грейси, поскольку люди окрестили бы ее «плодом прелюбодеяния», «внебрачным ребенком», «ребенком убийц».

Я был обескуражен. Боже мой, почему Эмбер не пришла ко мне? Я бы нашел решение, я бы поддержал ее. Теперь картинка складывалась воедино, как начальный, пока что неустойчивый периметр пазла на тысячу деталей. И все же ребенку нужно сделать анализ крови. Я не хотел быть дураком, особенно если это какой-то подонок овладел Эмбер, пока она валялась пьяная. Но, даже думая так, в глубине души я уже знал, что отец – я.