Вспомнить всё

Все это казалось чертовски заманчивым, и к практически поваленному осокорю на берегу ручья Шоколадерри вернулся в самом прекрасном расположении духа. Если верить стрелкам водонепроницаемого «Ролекса» на запястье, время едва подошло к десяти тридцати, а значит, у него в запасе почти весь день – целый день на раздумья о дальнейших планах. Теперь, убедившись, что Кэрол Липкопятто не выдумана женой, чтобы еще раз подловить его на горячем, за дело можно взяться всерьез.

Неизведанных мест на побережье ручья хватало, и Шоколадерри благодаря роду занятий знал эти места как собственные пять пальцев. До того, как настанет время явиться домой, к Хильде, еще добрых шесть, а то и семь часов… почему бы, временно отложив дела с осокорем, не начать спешное строительство небольшой, но уютной хатки для себя с Кэрол, укрытой от всего мира там, где ее никто не отыщет, не опознает и даже не заметит со стороны? Пора действовать: время для размышлений прошло!

Ближе к концу дня, целиком поглощенный работой, обустройством небольшой, но уютной хатки в укромном месте, Шоколадерри углядел на середине ручья плывущую к юго-востоку жестянку из-под «Настоятельского Личного». Подняв высоченную волну, он прыгнул в воду и погреб за жестянкой, пока не уплыла.

Содрав с коробочки липкую ленту и подняв крышку, он обнаружил внутри нечто завернутое в салфетку и записку, с очевидным сарказмом гласившую:

Вот вам доказательство.

В салфеточном свертке лежали три синие фишки.

Целый час с лишним Шоколадерри грыз, точил дерево, почти не чувствуя собственных зубов – настолько его потрясло доказательство подлинности Кэрол, залог верности ему и всему, что он олицетворял. Будто в беспамятстве, Шоколадерри перекусывал ветви старого дуба одну за другой, расшвыривая листву во все стороны. Всем его существом овладело странное, непривычное исступление. Он отыскал, отыскал себе подходящую пару, сумел ускользнуть от Хильды: вот, путь открыт, осталось только пройти… вернее, проплыть его до конца.

Связав обрывком бечевки с полдюжины пустых жестянок из-под нюхательного табака, он бросил их в ручей и нырнул следом. Связка жестянок поплыла примерно на северо-запад, и Шоколадерри, шумно сопя в предвкушении скорой встречи, погреб за ней следом, ни на миг не упуская жестянок из виду. Под мерные взмахи лап в голове его складывалось рифмованное четверостишие по случаю долгожданного личного знакомства с Кэрол:

Порой в любви клянутся смело.В отличие от слов иных,Мои-то – докажу я делом —

Весомы, искренни, верны.

Какое дело имелось в виду, он себе даже не представлял, однако много ли подходящих по смыслу слов рифмуются со «смело»?

Между тем связка жестянок из-под нюхательного табака вела, вела его за собой к мисс Кэрол Липкопятто. К блаженству. Поначалу Шоколадерри твердо верил, что надежды его не напрасны, но чем дальше он плыл, тем чаще вспоминались ему нарочито небрежные замечания доктора Проппади-Проппа. Понемногу семена неуверенности, зароненные в душу профессиональным психиатром, начали пробиваться наружу. Хватит ли ему – ему, Шоколадерри, не доктору Проппади-Проппу! – мужества, сил, стойкости, а главное, самоотверженности, чтобы сладить с Кэрол, если Проппади-Пропп не соврал и у нее вправду серьезные проблемы с психикой? Вдруг Проппади-Пропп прав? Вдруг Кэрол окажется куда вздорнее, зловреднее Хильды – Хильды, вышвырнувшей в окно его портативную пишущую машинку «Гермес», не говоря о прочих выходках на грани буйного помешательства?

С головой погрузившись в раздумья, Шоколадерри не сразу заметил, что связка жестянок из-под нюхательного табака замерла, вынесенная на прибрежное мелководье. Машинально свернув к ней, он выбрался из ручья… и остолбенел.

Прямо перед ним, невдалеке от воды, возвышался скромный, но симпатичный домик с расписанными вручную ставнями на окнах и абстрактной подвеской из всякой всячины, лениво покачивавшейся над дверьми, а возле дверей…

Возле дверей, на парадном крыльце, сидела, насухо вытирая волосы белоснежным махровым полотенцем, Кэрол Липкопятто собственной персоной.

– Я люблю тебя, – пролепетал Шоколадерри, отряхнувшись от воды, и, сам не свой от сдерживаемого волнения, смущенно переступил с ноги на ногу.

Кэрол Липкопятто подняла голову, смерила его оценивающим взглядом. Ее густые длинные волосы поблескивали в лучах заходящего солнца, огромные карие глаза сводили с ума красотой.

– Надеюсь, ты принес назад те три синие фишки? – спросила она. – Я, понимаешь ли, одолжила их там, где работаю, и должна непременно вернуть. Рискованный жест, но ведь ты так нуждался в гарантии… Похоже, совсем достали тебя козлы вроде этого мозгоправа, Проппади-Проппа… вот уж козел из козлов, хуже некуда! Выпьешь чашечку кофе? Растворимый, «Юбан».