Встречный огонь

— Справляемся пока. Не первый год на гуртах, — натянуто ответила Дарима, перехватив его внимательный взгляд. Глаза у него были ласковые и грустные, но когда председатель рассказывал что-нибудь веселое, улыбка открывала его слишком белые ровные зубы, и глаза начинали смеяться.

Посидев немного, он выпил кружку ключевой воды из ведра и умчался в Гангу. Топот его коня долго слушала притихшая степь. «Надо было, чтобы председатель посмотрел, как живем: ни радио, ни газет, — думала вечером Дарима, оглядывая мрачные стены избушки. — Да сказать, чтоб зоотехник почаще заглядывал, нечего стесняться…»

С тех пор он часто появлялся в лугах Ангирты. Хотя каждый его приезд был связан с каким-нибудь делом и разговоры вел председатель о гуртах да о травах, Дарима заметила, что смотрит на нее Банзар Бимбаевич как-то значительно. От его взгляда девушке становилось неловко.

«Должно быть, он знает о Балбаре…» — думала она и опускала глаза.

Иной раз Дариме удавалось выбраться в Гангу. Старшая сестра Долгор допытывалась:

— Что это ты такая невеселая? Все горюешь о своем хулигане?

И хотя Долгор видела, как это злило сестру, все-таки продолжала наступление:

— Брось его к черту! Выкинь из головы. Если вернется, пусть на все четыре стороны катится. Получше Балбара есть. Посмотри вон на Володю Дамбаева, — сестра чмокала губами. — Вот парень так парень! Что, неправду я говорю?

Дарима в ответ смеялась:

— Нет уж, сестра, не уговаривай, пожалуйста. Не нужен он мне.

Длинное лицо Долгор вытягивалось еще больше.

— Пэ! — отзывалась она обидчиво. — Не особенно-то кичись. Вот придется беззубому вдовцу чай заваривать, тогда узнаешь…

И так всякий раз… На гуртах, кроме овец, травы и неба, ничего не видишь, думала Дарима, скучаешь о Ганге, а придешь домой — и здесь нет радости. Библиотека, в которой она стала брать книги, вот уже дважды встречает ее большим замком на белой истершейся двери. Кажется, не будет Дариме покоя в доме зятя… Только бы лечь после степной пыльной дороги да уснуть, а сестра Долгор, как несмазанное колесо, скрипит и скрипит об одном и том же — о замужестве.

Дариме не хочется слушать… Она закрывает глаза и видит степь, холмы, покрытые синими цветками ая-ганги[5], прозрачное озеро, по которому плывут белые облака… Потом ей вспоминается доброе улыбчивое лицо Банзара Бимбаевича и даже голос его слышится.

Ох, и злой язык у сестры. Дарима открыла глаза. В избе — полумрак. Долгор в длиннополом халате, как тень, двигается возле печки, гремит ухватом:

— Вот останешься старой девой. Будешь одна весь век…

Дарима, словно ее хлестнули, соскочила с постели:

— Да лучше одной остаться, чем выйти замуж за такого, как твой Хатюн… Ты сама-то кого выбрала? Кривоногий. Нос от водки сизый. Ну и зять у меня…

Долгор прямо задохнулась от обиды, но нашлась сразу:

— Бессовестная… Вот уж верно говорят: сколько волка ни корми, он все в лес смотрит. — Она подскочила к Дариме. — Как тебе не стыдно? Давно ли Хатюн тебя на горбе таскал? Забыла, как Хатюн тебе катанки не успевал подшивать, пока ты в школу бегала? Теперь сама еле стала зарабатывать на кусок хлеба и уже нос задираешь… Ну, погоди ты у меня!

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в избу не вошел коротконогий запыхавшийся Хатюн. Он со звоном бросил на скамейку узду. Сестры сразу замолчали. Долгор, зная задиристость мужа, не стала бранить при нем сестру. Знал бы Хатюн, из-за чего они сейчас поссорились…

Дарима едва дождалась утра, чтобы оседлать своего коня и умчаться в степь.

И снова потянулись дни за днями…

Как-то Дарима пасла овец у подножия Хулэрэгты. Перегоняла их вдоль прогалины между низкорослыми кустиками. Вспомнила свою недавнюю ссору с сестрой и дала волю слезам.

«Были бы живы отец и мать, разве бы они не послали меня учиться в город? — думала девушка, покачиваясь в седле. Лошадь шла медленно: Дарима нарочно ослабила повод. Вспоминались ей колючие слова Долгор. — Может, права сестра? Так и останусь одинокой?.. Почему я не парень? Парнем быть легче. Они выбирают сами, объясняются в любви первыми. Так исстари ведется: решает мужчина…»

Слегка наклонив голову, Дарима ехала шагом, размышляла о своей судьбе, не замечая, как слезы катятся у нее по щекам. Сколько обидных слов наговорила ей старшая сестра! И все из-за Володи Дамбаева. Неужели Долгор не понимает, что без любви не может быть счастья? Володя не нравился Дариме. Скучно с ним, хотя он и образованный. Да ведь он тоже не любит ее. Это его родные хотят, чтобы Володя женился на ней. А у него какая нужда жениться на простой чабанке? Вот и хорошо… — Дарима смахнула слезы, натянула повод и помчалась вскачь, чтобы завернуть сбившихся с пути овец.

И тут неожиданно Дариму догнал Банзар Бимбаевич на своем коне. Они ехали рядом. Он называл ее по имени, говорил, чтобы она не особенно увлекалась перегонами — овцы от этого теряют в весе. А когда председатель исчез, она почему-то стала думать о нем, и ей казалось странным, что Банзар Бимбаевич сегодня уж слишком пристально смотрел на нее.