Вторая мировая война. Ад на земле

Как я уже упоминал, простые англичане, пораженные стойкостью русского сопротивления, признали в них союзников, причем с энтузиазмом, смутившим и даже напугавшим правящие классы. В народе это чувство выражалось, к примеру, словами немолодого лондонского кокни: «Я никогда не верил, что русские так черны, как их малюют. Глядишь, многие из них получше нас будут. Выпьем за них!»⁴² В интеллектуальных кругах превозносились достоинства выстроенного Сталиным общества – этому способствовало и отсутствие в прессе любых упоминаний о преступлениях режима. В США Уэнделл Уилки, кандидат от Республиканской партии на выборах 1940 г., писал в книге «Единый мир» (One World): «Во-первых, Россия – эффективное общество. Оно работает. Оно оказалось способно выжить. Во-вторых, в этой войне Россия – наш союзник. Русские, подвергшиеся еще более страшным испытаниям, чем даже британцы, блестяще это испытание выдержали. В-третьих, нам предстоит сотрудничать с Россией после войны. Без этого прочный мир недостижим»

⁴³. Английский академик сэр Бернард Пэрс писал в Spectator

о том, как его страна с благодарностью видит «сколь тяжкое бремя несет этот великий и храбрый народ в нашей общей битве против сил зла, и чувствует искреннее желание сохранить и после войны эту взаимную дружбу, без которой невозможен мир в Европе»⁴⁴.

Пэрс приветствовал описание советского общества, опубликованное американским поклонником СССР: «Перед нами обычные, склонные к заблуждениям люди, которые учатся на своих ошибках и, преодолевая неимоверные трудности, пытаются построить в одной из самых отсталых европейских стран новое человеческое общество, где государство будет заботиться обо всей массе населения». Многие читатели охотно проглатывали эту чушь: дескать, война выявила превосходство социалистической системы. Английский солдат Генри Нови услышал от друга: «Им не удалось посрамить коммунизм: никакая другая страна не показала бы себя так, только страна коммунистов, где народ поддерживает власть»⁴⁵.

Вероятно, и в самом деле только русские могли перенести и осуществить все то, что они перенесли и сделали, когда разразилась катастрофа 1941 г. Но не следует приписывать это совершенствам коммунистической системы. До операции Barbarossa Сталин действовал заодно с Гитлером, хотя и преследуя при этом собственные цели. Даже когда Советский Союз оказался в лагере демократии и вместе с западными странами боролся против нацизма, Сталин не забывал свою основную задачу: укреплять советскую империю, давить и угнетать сотни миллионов людей. Эту задачу он и осуществлял весьма целенаправленно и успешно. Нельзя преуменьшать заслуги и жертвы народа, боровшегося с захватчиками, но цели Сталина и в пору войны оставались столь же эгоистичными и враждебными по отношению к человеческим правам и свободам, как и устремления Гитлера. Советский Союз не сравнялся с нацистами жестокостью лишь потому, что на его счету не оказалось единого акта чудовищного варварства, как холокост. Тем не менее западным союзникам следовало поблагодарить русских, которые своими страданиями и жизнями спасли от гибели сотни тысяч английских и американских солдат. Пусть Советский Союз вступил в эту войну не ради высоких принципов, и всего лишь соперничество между двумя людоедами превратило Россию в основное поле боя, но здесь Третий рейх столкнулся с силами, которые смогли привести его к гибели.

8. Америка вступает в войну

Соединенные Штаты 27 месяцев следили за происходившими в Европе событиями со смешанными чувствами изумления, ужаса и презрения. Герой современного этим событиям романа Дж. Маркванда «Так мало времени» (So Little Time) говорит: «На время можно было забыть о войне, однако ненадолго, потому что она была во всем, даже в солнечных лучах. Во всем, что ты говорил и думал. Ты ощущал ее вкус в пище, слушал ее в музыке». Многие считали, что этот конфликт и торжество наци отражают общий упадок и вырождение Европы. Особой вражды к странам оси по ту сторону Атлантики не отмечалось, а этнические немцы даже активно поддерживали Гитлера. Опрос, проведенный в Принстоне 30 августа 1939 г., показал, что 68 % американцев не считают допустимым для граждан США записываться добровольцами в вермахт, но 26 % предпочли бы сохранить право на такой выбор¹. И почти никто из американцев не хотел, чтобы его страна ввязывалась – не важно, на какой стороне, – в кровопролитие, от которого ее отделял океан. В сентябре 1939 г. другой опрос уточнял, какую позицию США следует занять по отношению к воюющим державам. 37 % респондентов предложили не становиться ни на ту, ни на другую сторону, но торговать со всеми, лишь бы платили; 23,6 %, напротив, возражали против торговли с воюющими странами, всего 16,1 % предлагало смягчить строгий нейтралитет и все же помочь Британии и Франции, если те окажутся на грани поражения. Сторонники вмешательства распределялись главным образом по южным и западным штатам.