Вторая попытка

Тем временем Гретта Гургеновна, воспользовавшись неразберихой всеобщего предотвращения назревающего скандала, прокралась тихой сапой к телефону и… Вот именно: заложила профессору Гахапарову родную школу со всеми потрохами. То есть с Брамфатуровым, шестью вариантами трех контрольных сочинений, авралом в учительской, приватным банкетом в пионерской комнате в честь проверяющих из РОНО, на котором школу №*09 представляли директриса и парторг, наконец, с Клавой Хачиковной и ее межнациональной литературной тяжбой. И получила-таки взамен свои тридцать сребреников: подробную информацию о том, кто такой этот Сирин и зачем у него в конце фамилии красуется твердый знак…

– Все, шабаш, товарищи! – объявила вдруг Марта Тиграновна, внезапно возникнув в проеме двери в учительскую. – Правка с исправлениями отменяется. Пришел отец Брамфатурова и обо всем со всеми договорился. И с нами, и с роноевскими… Так им нос утер, что держись! Впрочем, и нам слегка на орехи досталось. Не умеем ценить таланты, направлять их энергию в нужное русло… В общем, все свободны.

– Ура! – сказала Амалия Михайловна, схватила с вешалки свое пальто и принялась так неловко надевать его, что, в конце концов, добилась от Авенира Аршавировича широкой улыбки и джентльменских знаков внимания.

– Интересно, как он узнал? – задался вопросом историк.

– Самсон просигнализировал, – объяснила Марта Тиграновна и, заметив легкий румянец на щечках Лючии Ивановны, добавила:

– А тебя, Лючия Ивановна, попрошу остаться.

– А я знаю, кто такой Сирин! – заявила Гретта Гургеновна. – Сирин – это псевдоним Набокова…

– Очень интересно! – перебила ее Марта Тиграновна. – Знать бы еще, кто такой этот Набоков…

– Писатель двуязычный, – сказала Эмма Вардановна. – Писал… Пишет на русском и на английском языках…

– И не просто писатель, а скандальный писатель, – не позволила увести внимание присутствующих в сторону от своей особы Гретта Гургеновна. – Его бесстыжий роман о любви сорокалетнего мужчины к двенадцатилетней девочке даже в Америке отказались печатать!.. Так вот, все свои произведения на русском языке он подписывал этим именем – Сирин. А когда переехал в Америку и переключился на английский, стал уже подписываться своим собственным именем…

– Ясно, чтоб капиталисты не надули с гонорарами, – понимающе кивнула Лидия Парамоновна. – А то скажут: мы уже Сирину заплатили, а ты кто такой? Доказывай потом, что не верблюд. И пожаловаться некому…

– Да-да-да, истинная правда, – поддержал историк завуча по воспитательной части. – Ни райкома кругом, ни горкома, закон – нажива, доллар – прокурор…

– Мне остаться, Марта Тиграновна? – спросила Гретта Гургеновна.

– Небось, профессору своему позвонила?

– Нет, что вы! Сама вспомнила… Остаться?

– Не надо. Остается только Лючия Ивановна. Всем до свидания…

Гретта Гургеновна обиженно поджала губы, независимо пожала плечами, надела пальто и проследовала на выход. Оттуда на первый этаж, с первого этажа на крыльцо, с крыльца – на тротуар, не обратив никакого внимания на робко поздоровавшуюся с ней фигурку, согбенно тужившую на ступенях. Седрак Асатурян все еще дожидался от Господа Бога своего законного успитка…

Урок достойного прогула

Случается, что школьники из спальных районов, сбежав всем классом с уроков в кино, довольствуются ближайшим кинотеатром. Но чаще устремляются в центр, где и выбор богаче, и посмотреть есть на что, и себя показать – кому. Повышенным спросом пользуются, как правило, два сеанса – на 11 утра и на час дня. Поэтому в центре города в это время царит особое оживление, иначе именуемое детским криком на лужайке. У касс давка, в кинозалах аншлаг, в ближайших кафе – перевыполнение государственного плана, пополнение личного бюджета персонала и претворение в жизнь его же социалистических обязательств. Окрестные продуктовые магазины тоже внакладе не остаются, ибо не у всех прогульщиков хватает средств на оба удовольствия разом. А так как голодное брюхо не только к учению глухо, но и духовные ценности, распространяемые кинематографом, воспринимает с трудом, то гастроном это брюхо не минует, обязательно зайдет за какой-нибудь кондитерской мелочью типа пирожное, печенье, гата, шоколадка, лимонад, плюс сигареты и пиво – для самых изголодавшихся…

Прогульщики из девятого «А» *09-й средней школы зашли в магазин вовсе не по скудости наличных средств, а из экономии. Просмотром того, как дождь в Федеративной Республике Германии смывает все следы[100], они ограничиваться не собирались, душа требовала продолжения банкета. Тем более что обстоятельства мечтам о продолжении весьма способствовали: родители Чудика Ваграмяна собирались навестить родственников в дальней деревне, а это как минимум – два дня свободного пользования пустующей квартирой. Так что в кафе им ходу не было, только в магазин…

…А в магазине, пользующемся среди ереванцев заслуженной славой «фирменного», Брамфатуров окинул удивленным оком витрины, полки, толпы посетителей, и тихо осведомился у ближайших одноклассников:

– Их что, ограбили?

– Кого? – не поняли одноклассники.