Второе пришествие в гневе

Шла война и существовали гетакомбы других проблем. Но поток разведывательной информации, идущий из США и Англии, все-таки заставил Сталина принять некоторые меры в этом отношении. Только в апреле 1942 года заместитель председателя Совета Народных Комиссаров и нарком химической промышленности М. Г. Первухин, по распоряжению Сталина, получил толстое досье с материалами ГРУ и НКВД о работе над атомной бомбой за рубежом. Первухин, слабо разбиравшийся в проблемах ядерной физики, показал с разрешения Молотова эти материалы нескольким ученым-физикам. Те отнеслись ко всему этому скептически. Решить проблему, в принципе, можно, но на это уйдет как минимум десять — двадцать лет. Ясно, что в войне с Германией бомбу использовать не удастся, а она отвлечет от фронта и без того скудные ресурсы.

В мае 1942 года Сталин неожиданно получил письмо от молодого физика Г. И. Флерова, служившего тогда лейтенантом в авиации. «Очень важно не потерять времени и создавать урановую бомбу», — осмелился поучать отца всех народов молодой ученый. Находясь в Йошкар-Оле, куда была эвакуирована Военно-воздушная академия, и просматривая иностранные журналы, лейтенант Флеров обратил внимание, что из них исчезли все статьи по ядерному распаду. Не встречались больше и имена виднейших ученых в этой области. На основании этого Флеров пришел к выводу, что ядерные исследования засекречены и Соединенные Штаты создают атомную бомбу.

Флеров, возможно, первым указал, что тот, кто будет владеть атомным оружием, тот будет доминировать над миром. Надо заметить, что Сталин, не веря в душе в атомную бомбу, с этой точки зрения вопрос никогда не рассматривал. Он только сильно разгневался. Почему о подобном он должен узнавать из письма какого-то безвестного лейтенанта, а не от ученых из Академии наук?

В конце 1942 года Государственный комитет обороны, возглавляемый Сталиным, принял указ об учреждении при Академии наук лаборатории по созданию атомной бомбы, куратором атомного проекта Сталин назначил Молотова. В государственной деятельности Сталина было немало кадровых решений, которые, мягко говоря, можно назвать весьма странными. Так и в этот раз. Трудно было найти в качестве куратора советского атомного проекта более неподходящего человека, чем Молотов. Проведя всю жизнь в высших кругах коммунистической номенклатурной бюрократии, где главным стремлением всех было желание дожить до утра, Молотов совершенно был неспособен вдохнуть жизнь в любое дело, тем более в такое необычное. Поэтому до 1945 года, пока Молотов продолжал курировать эту проблему, фактически ничего сделано не было, если не считать того, что довольно удачно были определены ученые которым предстояло возглавить основные работы, связанные с созданием в будущем советской атомной бомбы. Ими стали Иоффе, Курчатов и Алиханов.

Все эти организационные мероприятия произошли как раз в тот момент, когда 2 декабря 1942 года в Чикаго безвестный итальянский эмигрант Ферми запустил первый урановый реактор, в котором началось производство почти не существующего на Земле страшного элемента Плутония. С таким куратором как Молотов Сталин почти забыл об атомной проблеме и забыл бы совсем, если бы разведывательные данные о работах союзников постоянно не подхлестывали его воображения.

Первым и наиболее важным из атомных шпионов, поставлявших научную информацию об англо-американских атомных исследованиях, был Клаус Фукс. Именно с его докладами по приказу Сталина были ознакомлены в апреле 1942 года Первухин и ведущие советские физики. В 1932 году, будучи студентом Кильского университета, Фукс в возрасте двадцати одного года вступил в Коммунистическую партию Германии и стал руководителем студенческой коммунистической ячейки. После прихода Гитлера к власти ему пришлось бежать из Германии, и в сентябре 1933 года Фукс оказался в Англии в качестве беженца.

В 1934 году Фукс начал готовить докторскую диссертацию по физике в Бристольском университете и защитил ее в декабре 1936 года. Там же, в Бристоле, молодой физик принимал активное участие в деятельности созданной советской разведкой организации «Общество культурных связей с Советским Союзом». Среди всего прочего в «Обществе» происходили театрализованные постановки спектаклей по материалам Московских политических процессов, прославляющих мудрость и «пролетарское милосердие» вождя всех народов товарища Сталина. В этих спектаклях Фукс играл роль советского генпрокурора Вышинского, «обвиняя подсудимых», по словам одного из очевидцев, «с такой холодной злобой, которой никак нельзя было предположить в столь тихом и скромном молодом человеке». Именно на пике артистического успеха Клауса Фукса и завербовала советская разведка.