Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов

Практически никто из участников аферы, включая Даллеса, Вольффа, Рана, не счел нужным оспаривать после войны, что они занимались именно переговорами в расчете на решение важных военно-политических задач. Это показывает, насколько обоснованными и весомыми были слова советского лидера, произнесенные в апреле: проблема в том, что СССР и западные державы различно понимали союзнический долг.

Сепаратные планы препарирования германской военной машины к выгоде США и Англии обернулись затягиванием ее конвульсий. Это ничуть не волновало Вашингтон и Лондон.

В марте 1945 года немцы фактически прекратили организованное сопротивление на западе. Второй фронт как операция против Германии тихо скончался. Войска Эйзенхауэра и Монтгомери рвались на восток, чтобы остановить продвижение Красной армии на запад. Отработанная на переговорах с Вольффом технология установления деловых контактов с немецкими командующими позволила американо-английским войскам по сути бескровно для себя подчинять крупнейшие города Западной и Центральной Германии.

Впервые с 1941 года начались массовые перемещения дивизий и армий вермахта с реального Восточного фронта в сторону символического Западного, но не для того, чтобы воевать, а сдаваться в плен. Черчилль отдавал приказы собирать трофейное оружие и не распускать формирования его бывших владельцев на случай, если Вторая мировая война без заминки перейдет в Третью.

В январе-феврале 1945 года основные акции с немецкой стороны в расчете на политический сговор с западными державами осуществлялись Гиммлером и его эмиссарами, а посредниками выступали Швейцария и Швеция. Рейхсфюрер лично встречался с бывшим президентом Швейцарской конфедерации Музи. После первого контакта Гиммлер-Музи (еще в конце 1944 года) Кальтенбруннеру был отдан приказ остановить уничтожение евреев в концлагерях. Вторая их встреча в Вильдбаде (февраль 1945 года) увенчалась договоренностью о формировании каждые две недели групп по 1000–1200 человек из евреев-заключенных для доставки их в Швейцарию (с последующим переездом в США). Музи взялся представить действия Гиммлера Вашингтону и Лондону как «свидетельство начавшихся в Германии перемен»[944]

.

В Швейцарию удалось переправить лишь одну группу узников. Широко задуманная операция оборвалась после вмешательства Гитлера. С подачи Кальтенбруннера и Риббентропа он приказал немедленно казнить любого немца, содействующего побегу еврея, англичанина или американца.

Несмотря на это, Гиммлер и Шелленберг снова виделись с Музи (в Берлине). Гиммлер не внял, однако, совету Шелленберга, предлагавшего выйти на США и Англию с идеей четырехдневного перемирия на суше и в воздухе и, «демонстрируя добрую волю Германии», переправить в эту паузу через линию фронта из концлагерей всех евреев и иностранцев (кроме русских, поляков, югославов). Из рейхсфюрера удалось вытянуть распоряжение не «эвакуировать» концлагеря при приближении англо-американских войск, то есть не уничтожать заключенных, а передавать их соответствующему союзному командованию. Швейцарский экс-президент довел эту новость до сведения Эйзенхауэра. Она была принята с удовлетворением[945].

Параллельная нить вилась из Стокгольма. Граф Бернадотт встретился (19 февраля) с Гиммлером в Хоенлихене. Договорились собрать всех норвежцев и датчан в один лагерь, чтобы через два месяца перевезти их в Данию. От политической инициативы с целью прекращения военных действий на Западе Гиммлер увильнул и тем оставил неиспользованным, по словам Бернадотта, последний шанс[946].

С конца марта Гиммлер прощупывал возможности изоляции (но не физической ликвидации) Гитлера. 21 апреля он встретился с Мазуром (президентом Всемирного еврейского конгресса) и Бернадоттом. На сей раз Гиммлер взялся выполнить все требования, касавшиеся евреев на контролировавшихся рейхом территориях. Но когда на следующий день (22 апреля) он обратился к шведу с просьбой устроить встречу с Эйзенхауэром, то услышал в ответ: поздно. Надо было брать власть в свои руки в феврале (видимо, до Ялты).

23 апреля Бернадотт порекомендовал Гиммлеру (через Шелленберга) направить письмо Эйзенхауэру о согласии безоговорочно капитулировать. На встрече со шведом в тот же день в Любеке рейхсфюрер заявил: «Мы, немцы, должны объявить, что считаем себя побежденными западными державами,

и я прошу Вас сообщить это при посредстве шведского правительства генералу Эйзенхауэру, чтобы прекратить дальнейшее кровопролитие. Капитулировать, однако, перед русскими для нас, немцев, невозможно, в особенности для меня. Против них мы будем бороться дальше, пока фронт западных держав не заменит немецкий фронт»[947].