Второй шанс

Равилю было плохо. Нет, его состояние не ухудшалось, но и не улучшалось, что тревожило Ольгу. По сути дела, этот молодой человек был ее первым пациентом за последние полтора года, и женщина ужасно хотела, чтобы лечение прошло успешно. Но он слишком долго пробыл под водой, его сердце не билось в течение почти трех минут, все это время мозг голодал, и хотя самый главный «прибор» снова удалось запустить, каковы будут последствия для разума впавшего в кому Равиля, предсказать было тяжело. Пока хорошо было одно — он был жив. Датчики, которыми была напичкана выставленная на минимум криокамера, исправно фиксировали его сердцебиение, легкие периодически стимулировались на предмет вентиляции, по жилам бежала обогащенная питательной смесью кровь, унося продукты жизнедеятельности прежде, чем они достигнут мочевого пузыря и прямой кишки. Время от времени электроны пробовали стимулировать мозг, и какие-то импульсы все-таки проходили. В случае чего, пациент мог сам двигать руками и ногами, смотреть, слушать, обонять и осязать, а также сохранять равновесие и передвигаться. То есть, проделывать все то, что может проделать любое животное. На это деятельности его мозга хватало. Что касается «человеческой» половины мозга, тут пока ничего сказать было нельзя.

Ольгу страшил этот факт. Если Равиль не очнется сам до возвращения на планету, ей придется сопровождать его в клинику и какое-то время вести пациента совместно с местными специалистами. Кроме того, ее захотят увидеть родственники пострадавшего, чтобы задать несколько вопросов о ходе лечения. А контакты с любыми посторонними людьми не входили в планы молодой женщины. Чем меньше народа о ней знает, тем лучше. Очнувшийся Равиль сам сможет встречаться с семьей, избавив доктора от части проблем.

Но пока он лежал пластом, и Ольга приходила в отчаяние, раз за разом глядя на показания приборов, хранившие постоянство. Ничего не менялось.

— Что же мне с тобой делать? — невольно прошептала она, склоняясь над телом пациента. Крышка «саркофага» была откинута, чтобы обеспечить приток свежего воздуха и простимулировать его, если получится, на активные действия.

Тихий звонок заставил женщину поднять голову. Кто-то хотел ее видеть.

— Да-да, — Ольга нажала кнопку сенсора. — Минуточку! — и заторопилась, снова запечатывая «саркофаг».

Дверь отъехала в сторону, пропуская профессора Трента.

— Докторка Крыж! Я знал, что найду вас здесь! — воскликнул он, распахивая руки, словно хотел ее обнять. — Нам нужна ваша помощь!

Ольга сразу потянулась к полке, на которой лежал чемоданчик первой помощи:

— Что-то случилось? Кто-то заболел? Или произошел несчастный случай? Сколько человек пострадали?

— Да нет, докторка, — замахал на нее руками профессор, — я не в этом смысле… Но вы ведь, как любой врач, разбираетесь в…скажем так, живой природе?

— Не так, чтобы очень, но…

— Но всяко лучше, чем, скажем, наш бравый капитан или кто-то из его команды?

Ольге сразу вспомнился старпом Варвич и его вопрос: «Что такое фиалка?» С другой стороны, он же был родом с другой планеты, там фиалки наверняка не растут…

— Наверное, да. Но я не понимаю…

— Понимать особенно нечего. У нас не хватает людей. Этот ретроград Якорн забрал у меня Таишу! Дескать, у него срывается график исследований, а две его оставшиеся девушки не справляются! Нет бы перетянул этого Криспа! От него все равно никакого толка! Или Мару. Я бы понял… А у меня свои исследования, опыты, изучение образцов, составление генетических паспортов… Я уж молчу про систематику! Нам весь полет придется корпеть над отчетами, не поднимая головы! А тут еще этот черепоид…

— Он заболел?

— Да нет. Хотя… мне судить трудно, я ведь не местный, — профессор захихикал. — Короче, с ним надо кому-то сидеть. Мы установили дежурство, но после того, как коллега Якорн забрал Таишу, весь наш график летит кувырком. Помогите! Подежурьте возле черепоида несколько дней! Вам все равно делать нечего…

Ольга подавила растущее раздражение. И почему это мужчины свято уверены, что женщины только и делают, что бездельничают? Хотя, надо признать, что последние полтора года она большую часть времени действительно бездельничала. Но лишь потому, что ей банально не давали ничего делать. «Твоя задача — обеспечивать мне комфорт и уют, а также удовлетворять мои чувства. Больше от тебя ничего не требуется!» — слышала она по поводу своего трудоустройства, и вот теперь расплачивается за период вынужденного безделья.

— Я согласна, — сказала Ольга.

— Отлично! — профессор Трент даже подпрыгнул. — Тогда приступать можете прямо сейчас!

Вообще-то, работа оказалась несложной. Опасения Ольги, что ей придется проводить опыты, не подтвердились. Все исследования ложились на плечи лаборантов и аспирантов. На ее долю оставалось сидеть возле обклеенного датчиками черепоида и следить, чтобы ничего не случилось. Ни хорошее, ни плохое. Показания датчиков фиксировала аппаратура, на долю человека выпадала почетная роль наблюдателя. А, как известно с давних времен, бесконечно можно смотреть на три вещи — на огонь, на воду и то, как работают другие.