Второй шанс для Кристины. Миру наплевать, выживешь ты или умрешь. Все зависит от тебя

Но в ту ночь, унося ноги, мы с Камили вовсе не горели желанием подсматривать в окна богачей. И все-таки мы решили переночевать там, куда вход нам был заказан. Ночь была теплой – такой теплой, что мы спали, не обнявшись, как обычно. Не знаю, который был час – часов у меня не было. А если бы и были, я все равно не умела ими пользоваться. Почти все наши дни разворачивались по одной схеме: выключался свет, ты просыпался с урчащим животом, а потом открывались магазины. Вокруг начинали ходить люди и ездить машины, кто-то спешил на работу, кто-то просто брел куда глаза глядят. Женщины в трущобах стирали белье, мимо бегали дети, прохаживались крутые парни, плакали младенцы, кто-то смеялся, кто-то грелся на солнышке, прислонившись спиной к своей хижине. Из самодельных каминов шел дым, и в воздухе витал аромат специй. На веревках сушилась цветная одежда, а мимо то и дело пролетали футбольные мячи. Повсюду сновали дети. Иногда казалось, что в трущобах живут одни дети, а взрослых нет вовсе. К обеду в животе начинало урчать, и люди замедляли шаг, вид у них становился более усталый. Потом наступал вечер и становилось темно, и они ложились там, где находили место, там, где чувствовали себя в относительной безопасности. В более приличных кварталах людей на улице было меньше, но нам там было не место.

Не знаю, сколько мы с Камили проспали, но проснулась я оттого, что неприятно сосало под ложечкой. Я что-то услышала и легонько пихнула Камили, чтобы она проснулась. Она посмотрела на меня, и я поднесла палец к губам, велев ей молчать. Она сразу поняла и села. Я показала на ухо – мол, я что-то слышала, – а потом на угол здания. Камили обеспокоенно напряглась: похоже, мой страх передался и ей.

Мы переглянулись, пытаясь понять, что происходит, и вскоре услышали мужские голоса. Слов было не разобрать, но по их тону и громкому смеху и так было все понятно. Нужно было убираться оттуда, и поскорее. Скорее всего, эти люди очищали квартал от «крыс».

Мы с Камили заглянули за угол, чтобы оценить шансы на спасение. Там, выстроившись в ряд, стояли дети, и как только наши маленькие головы высунулись из-за угла, один из мужчин нас заметил.

– Ты гляди! Еще одни. А ну-ка поймайте их! – сказал он.

– Беги, Криштиана, беги! – крикнула мне Камили.

– Взять их! – было последнее, что я услышала, и мы со всех ног пустились прочь.

Камили все кричала, чтобы я бежала. Я была насмерть перепугана, а паника в голосе Камили только усиливали эффект, и мысли путались в голове. Страх завладел мной целиком. Быстро оглянувшись, я увидела, что Камили бежит чуть позади меня. Я чуть замедлила бег, чтобы она меня нагнала, но, заметив это, она заорала, чтобы я бежала быстрее, чтобы не останавливалась. Я крикнула в ответ, чтобы и она ускорилась. Снова набрав скорость, я заметила, что наши преследователи подбираются все ближе и ближе к Камили. В ее глазах отразился самый настоящий ужас. Я сама не знала, куда бегу. Достигнув невысокой стены, я подпрыгнула и ухватилась за ее край. Подтянувшись на руках, я вскарабкалась вверх босыми ногами. Мелькнула рассеянная мысль, что руки и ноги мои, должно быть, все исцарапаны, но боли я не чувствовала. Словно вспышка я взлетела на изгородь и обернулась, протянув руку Камили. Но она была далеко. Я увидела, как она бежит ко мне, а двое мужчин вот-вот ее догонят. Я закричала, чтобы она бежала быстрее, и увидела панику в ее глазах, когда она поняла, что это ей не удастся. Мужчины схватили ее, Камили закричала и принялась извиваться, пытаясь высвободиться.

Я уже готова была спрыгнуть и помочь ей, как всегда делала она, но она крикнула мне спасаться. Один из мужчин подбежал ко мне, и я растерялась. Камили заорала: «Беги!»

Не раздумывая, инстинктивно я повернулась и бросилась прочь. Я слышала, как тот, что держал Камили, заорал второму: «Черт с ней!» Я бежала до тех пор, пока в мозгах немного не прояснилось и ко мне не вернулась способность соображать.

Поняв, что за мной больше не гонятся, я остановилась. Сердце колотилось, как бешеное, словно оно было в горле, а не в груди. Я отчаянно хватала ртом воздух, ноги не слушались. Я посмотрела на них и увидела, что все голени и колени были изодраны, но боли я не чувствовала. Что теперь делать? Надо вернуться за Камили. Я должна ей помочь!

Я стала медленно пробираться между зданий, пытаясь вспомнить, откуда я прибежала, чтобы продумать другой обратный маршрут. Вдруг я услышала детский плач и голоса тех мужчин и поняла, что я близко. Ужасное, мерзкое чувство тошноты поднялось из самого живота. Я сделала глубокий вдох и осторожно выглянула из-за угла. Пятеро или шестеро детей стояли в ряд. Рядом с ними был припаркован черный фургон, а в нем – трое мужчин. Помню, что видела мальчика постарше, лет десяти-двенадцати, который держал за руку маленькую девочку. Вид у обоих был испуганный, девочка плакала. Камили стояла рядом с этой девочкой, также напуганная. Она все оглядывалась, будто ища что-то или кого-то. Издалека она казалась такой маленькой и испуганной.