Читаем Вторые Руки полностью

Слова рассказчика постепенно тонут в нарастающем реве мотора. Визжат тормоза — машина вписывается в очередной поворот. Свис­тит ветер. Слышно, как время от времени щелкают о днище вылетаю­щие из-под колес мелкие камешки. Сквозь рев мотора на пределе слышимости прорывается песня «Арии» «Король дороги». Шум на­растает, Лавочник и Хомо Дозяйка заворожено слушают, ловя каж­дое слово, возбуждение рассказчика постепенно передается им. Вся лавка уже мелко вибрирует. Кажется, даже вещи жадно впитывают это заразительное ощущение скорости и дикой, необузданной, не зна­ющей преград свободы. В отдалении бьет колокол. Тишина рушится на головы людям. Блин Поприколу запинается на полуслове и умолкает.

Лавочник(бледный от испуга, кланяется). Изви­ните. Извините меня. Больше не буду. Ох, как вы рас­сказывали! Не помню, ездил ли я на машине, но мне по­казалось... Уходите, уходите скорей! Вас ждут друзья...

Блин Поприколу. Это точно. Ждут. Идешь, по­друга? (Хомо Дозяйка судорожно кивает.) Бывай, хозя­ин. Ты это... не скучай. Глядишь, еще свидимся.

Откуда-то все громче начинает звучать оркестровый фрагмент из «Лебединого озера» Чайковского. Хомо Дозяйка озирается, Лавочник тоже слегка удивлен.

Блин   Поприколу(гордый, успокаивает). Чего напряглись? Это моя мобила. Все культурно, не попса голимая, — лабух правильный, «голубой», в опере балет танцевал! «Муху-Цокотуху» знаете? Тоже он сочинил (Достает мобильник, отключает звонок. Вглядывается в

экранчик. Но начинать разговор не спешит.) Должно быть, Митяй. Из сауны. Хоть бы писали: кто, что... Тускло у вас дело поставлено. А вдруг из налоговой? Хотя какая здесь налоговая? Совсем крыша поехала, со справедливостью вашей драной... (Нажимает кнопку, подносит телефон к уху.) Алло! Митяй, ты? Я телку везу — закачаешься! Ты готовься, блин, качаться, а то в бассейн откинешься, утопнешь... Что? Не Митяй? А кто? Из отдела спецзаказов? Ну, вы и шустрые пацаны! Привет Версаче! Прикид скоро будет? Я понимаю, что выехал Когда доедет, блин?! Что?! Ты, падла, ты шутки со мной шутить будешь, да?! Шутки?! Я всю вашу контору и рога поставлю! На вечный счетчик! Передай своему Версаче: я его по второму разу закажу! Ты понял?! Не ты понял, фраер?! Какие менты?! Ждать? Это ты мне: ждать?! Я сейчас с братвой приеду, вашу халабуду вдре­безги пополам... (Тупо смотрит на отключившийся те­лефон.)

Хомо Дозяйкаучастием). Задерживают до­ставку? Вы не волнуйтесь...

Блин Поприколу. Не волнуйтесь?! У них курье­ра по дороге бомбанули! С моим прикидом! Ты сечешь: с моим кровным прикидом! Тиффози-мафиози! Вилла у моря! «Оскары» вайлом! Я им бабок отвалил — вагон, а у них курьеров бомбят! (Онемев от возмущения, вдребез­ги расшибает телефон об пол. Размахивая руками, бегает между стойками. Беззвучно матерится.)

Сквозняк.

Вещи шуршат вокруг мужчины.

Хомо Дозяйка(Лавочнику). Бомбят? Террорис­ты курьера взорвали?

Лавочник. У нас нет террористов. Грабители — это да, бывает. Как везде. Его курьера по дороге ограби­ли. Налет. Или в переулке машинами зажали. Разберутся, поймают... Я думаю, кто-то из околотка уже сюда едет.

Голос от двери: Уже приехала. Здравствуй, Ла­вочник.

Лавочник (вглядывается). Это ты? Здравствуй, Око­лоточная. Рад видеть. Ты всегда так тихо...


ЯВЛЕНИЕ

ЧЕТВЕРТОЕ

Веши, Лавочник,Хомо Дозяйка, Блин Поприколу и

Околоточная

Околоточная — женщина в штатском, но одежда строгого, полувоен­ного покроя. На вид лет сорока, волосы на затылке собраны в узел, косметикой не пользуется. Глаза Околоточной завязаны таким же, как у Лавочника, поясом с нарисованными искусственными глазами. Подходит к столу.

Околоточная(Лавочнику). Я тебе чаю принесла. Вот, «Три слона». Индийский, как ты любишь.

Лавочник. Спасибо. Только зря ты это... У меня все равно ничего не получается.

Околоточная. А ты крепче заваривай. И чаще пей. Надо держать себя в форме. Мне намекнули, у тебя скоро срок выйдет. Наверное.

Лавочник(уныло). Наверное... Тебе хорошо гово­рить. Ты с характером. А я всегда размазней был...

Блин Поприколу(закипая, с другого конца лавки). Эй, гражданочка! Если ты сюда чаем фарцевать пришла, так вали в пень: он пиво любит! А если ты не просто гражданочка, а гражданка начальница, так вот он я! По­терпевший! Со мной и базарь, поняла?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Саломея
Саломея

«Море житейское» — это в представлении художника окружающая его действительность, в которой собираются, как бесчисленные ручейки и потоки, берущие свое начало в разных социальных слоях общества, — человеческие судьбы.«Саломея» — знаменитый бестселлер, вершина творчества А. Ф. Вельтмана, талантливого и самобытного писателя, современника и друга А. С. Пушкина.В центре повествования судьба красавицы Саломеи, которая, узнав, что родители прочат ей в женихи богатого старика, решает сама найти себе мужа.Однако герой ее романа видит в ней лишь эгоистичную красавицу, разрушающую чужие судьбы ради своей прихоти. Промотав все деньги, полученные от героини, он бросает ее, пускаясь в авантюрные приключения в поисках богатства. Но, несмотря на полную интриг жизнь, герой никак не может забыть покинутую им женщину. Он постоянно думает о ней, преследует ее, напоминает о себе…Любовь наказывает обоих ненавистью друг к другу. Однако любовь же спасает героев, помогает преодолеть все невзгоды, найти себя, обрести покой и счастье.

Александр Фомич Вельтман , Амелия Энн Блэнфорд Эдвардс , Анна Витальевна Малышева , Оскар Уайлд

Детективы / Драматургия / Драматургия / Исторические любовные романы / Проза / Русская классическая проза / Мистика / Романы
Соперники
Соперники

Шеридан был крупнейшим драматургом-сатириком XVIII века в Англии. Просветитель-демократ, писатель замечательного реалистического таланта, он дал наиболее законченное художественное воплощение проблемам, волновавшим умы передовых людей его времени. Творчество Шеридана завершает собой историю развития английской демократической комедии эпохи Просвещения.Первая комедия Шеридана, «Соперники» была специально посвящена борьбе против сентиментальной драматургии, изображавшей мир не таким, каким он был, а таким, каким он желал казаться. Молодой драматург извлек из этого противоречия не меньше комизма, чем впоследствии из прямого разоблачения ханжей и лицемеров. Впрочем, материалом Шеридану послужила не литературная полемика, а сама жизнь.

Ви Киланд , Джанет Дейли , Нора Ким , Ричард Бринсли Шеридан , Ричард Ли Байерс , Чингиз Айтматов

Любовные романы / Драматургия / Самиздат, сетевая литература / Фэнтези / Стихи и поэзия / Драматургия