Читаем Вторые Руки полностью

Хомо Дозяйка(стушевавшись). Поварихой... Потом — дома. Дети, муж...

Блин Поприколу. Повариха, блин? Ну, по при­колу! Мясо втихаря ныкала, да? Сметану кефиром раз­водила? Мужа дома пилой пилила, а теперь туда же? На шару в рай?!

Хомо Дозяйка(не очень уверенно, но все еще с вы­зовом). Ладно, я мокрица. В углу. Пускай. У нас в обще­житии, в соседней комнате — монашка. Сестра Мария. В приюте работала, для убогих. За калеками ухаживала. Молилась... Вот вы где поселились?

Блин Поприколу. Я? В отеле, ясен пень. В люксе. Не кислый такой люкс, пять комнат... По кайфу. Вполне.

Хомо Дозяйка

. А она — в общаге. Туалет в конце коридора. Едва-едва наскребла, чтоб в магазине блузоч­ку секретарши купить. Теперь даже поесть не на что. А вы...

Блин Поприколу. Значит, хреново ухаживала. Или молилась не по понятиям. Почем ты знаешь, что она тебе баки не забивает? Остынь, подруга. Все путем устроено. Вот ежели б я по жизни козлом был, стукачом или отморозком безбашенным — хрен бы я тут что имел! Однако ж имею. Значит, жизнь понимал. И она меня поняла. (Оборачивается к Лавочнику.) Верно я го­ворю, хозяин?

Лавочник (отрицательно качая головой). Нет. Вы ошибаетесь. Я здесь уже давно, насмотрелся. Глупо ис­кать закономерность или зависимость одного от друго­го. Ты можешь быть честнейшим человеком, ходячей совестью, бессребреником, а здесь оказаться нищим. Или, наоборот, миллионером. А можешь быть послед­ним подонком — с тем же результатом. Это мы мельте­шим, кричим: «доброе»! «злое»! Справедливость — фик­ция. Обманка. Можете называть это везением или неве­зением, удачей, случаем, лотереей, в конце концов. Это выше нашего понимания. Или системы нет вообще, или она есть, но понять и «просчитать» ее мы не в силах. Каким образом ты жил, не имеет значения. Никакого. Существует только одна-единственная ценность...

Блин Поприколу(мешая Лавочнику догово­рить). Ну, ты и загнул, брателла! Не бывает такого, чтоб все по фигу. Это ж беспредел полный выходит. А тут, как везде: магазины, кабаки, отели... Менты, опять же. Конторы разные. Счета. Все четко. Система! Порядок. Заработал — получи. Без вопросов. А не вписался — твои проблемы, кто ж тебе доктор!

Лавочник

(тихо, почти шепотом). Вот потому-то вы и не можете понять. Видимость порядка, видимость  системы... Ширма. Иллюзия. Шоры на глазах. Неужели каждый должен... (Не договорив, умолкает.)

Хомо Дозяйка(во время всего разговора она явно собиралась с духом и наконец решилась). Ну хорошо, пус­кай вы правы. Может быть, так и надо — как вы. Доби­ваться цели, идти напролом...

Блин Поприколу

(довольно улыбаясь). Во! Верно! Сечешь, значит, фишку. Такой ты мне больше нравишься, подруга. Не в последний раз ведь небо коп­тишь. Все еще впереди, надейся и жди!

Хомо Дозяйка(продолжая гнуть свою линию). Но вы ведь тоже с чего-то начинали, верно? И мне тоже надо с чего-то начать! Не на пустом же месте? Так вот... вы бы не могли... (Видно, что женщине очень стыдно, но она все же решается.) Одолжите мне денег! Немного! Я присмотрела себе одну вещь, и мне не хватает... Со­всем чуть-чуть! Я отдам. В следующий раз. Я обязатель­но отдам! Хотите, расписку напишу?!

Блин Поприколу больше не улыбается. Долго смотрит на Хомо Дозяйку. В воздухе повисает тяжелая пауза.

Блин Поприколу

. Извини, подруга. Не срослось. Нет, ты меня правильно пойми: мне не жалко. Гадом буду, не жалко! И бабки есть. Только я в свое время зарок дал, понимаешь? Никогда никому не одалживать. И самому не брать. Рад бы, но... (Разводит руками.)

Хомо Дозяйка. Простите. Простите, пожалуйс­та. Мне не надо было просить. Не сердитесь... просто мне очень хотелось... учительницей...

Блин Поприколу. Да я секу, подруга. Человек я, или где, блин?! Только и ты меня пойми. (Он словно из­виняется; видно, что это для него непривычно.) Влетел я однажды. Долг отдать не смог. Круто попал. Еле вывер­нулся. А потом, когда раскрутился, сам корефану одному бабок занял — так посадили корефана через неделю. С тех пор зарекся. Мне после один пацан прикольный рассказал. В книжке вычитал. Есть такая штука, погонялово у нее еще смешное, вроде кармана... Точно, кар­ман! Только женского роду. Если займешь кому или сам в долг возьмешь — этот карман все сечет. Все на него ляжет, как на счет в банке. Конкретно, без вариантов. И потом хрен его знает, чем аукнется.

Хомо Дозяйка. Откуда вы знаете?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Саломея
Саломея

«Море житейское» — это в представлении художника окружающая его действительность, в которой собираются, как бесчисленные ручейки и потоки, берущие свое начало в разных социальных слоях общества, — человеческие судьбы.«Саломея» — знаменитый бестселлер, вершина творчества А. Ф. Вельтмана, талантливого и самобытного писателя, современника и друга А. С. Пушкина.В центре повествования судьба красавицы Саломеи, которая, узнав, что родители прочат ей в женихи богатого старика, решает сама найти себе мужа.Однако герой ее романа видит в ней лишь эгоистичную красавицу, разрушающую чужие судьбы ради своей прихоти. Промотав все деньги, полученные от героини, он бросает ее, пускаясь в авантюрные приключения в поисках богатства. Но, несмотря на полную интриг жизнь, герой никак не может забыть покинутую им женщину. Он постоянно думает о ней, преследует ее, напоминает о себе…Любовь наказывает обоих ненавистью друг к другу. Однако любовь же спасает героев, помогает преодолеть все невзгоды, найти себя, обрести покой и счастье.

Александр Фомич Вельтман , Амелия Энн Блэнфорд Эдвардс , Анна Витальевна Малышева , Оскар Уайлд

Детективы / Драматургия / Драматургия / Исторические любовные романы / Проза / Русская классическая проза / Мистика / Романы
Соперники
Соперники

Шеридан был крупнейшим драматургом-сатириком XVIII века в Англии. Просветитель-демократ, писатель замечательного реалистического таланта, он дал наиболее законченное художественное воплощение проблемам, волновавшим умы передовых людей его времени. Творчество Шеридана завершает собой историю развития английской демократической комедии эпохи Просвещения.Первая комедия Шеридана, «Соперники» была специально посвящена борьбе против сентиментальной драматургии, изображавшей мир не таким, каким он был, а таким, каким он желал казаться. Молодой драматург извлек из этого противоречия не меньше комизма, чем впоследствии из прямого разоблачения ханжей и лицемеров. Впрочем, материалом Шеридану послужила не литературная полемика, а сама жизнь.

Ви Киланд , Джанет Дейли , Нора Ким , Ричард Бринсли Шеридан , Ричард Ли Байерс , Чингиз Айтматов

Любовные романы / Драматургия / Самиздат, сетевая литература / Фэнтези / Стихи и поэзия / Драматургия