Вторжение в Китай

В свои шестьдесят пять лет Зихао был мастером кунг-фу, не пропускал ни одной тренировки, и мог разбросать в спарринге пятерых молодых и полных сил спецназовцев. Боевые вертолеты и самолеты, во время полетов по стране, генерал тоже до сих пор предпочитал пилотировать сам, не считая тех случаев, когда принимал парады. В такие дни приходилось с торжественным видом стоять на трибуне рядом с другими генералами НОАК и тупоголовыми партийными шишками из Центрального военного совета КНР. Впрочем, парады Зихао тоже любил. Они демонстрировали всему миру возрастающую мощь Китая. Хотя, по мнению Зихао, эта мощь могла бы расти еще быстрее, если бы военным удалось избавиться от диктатуры партийного руководства. Но его истинные взгляды шли вразрез с политикой партии.

А полетами он просто наслаждался. Полеты стали детской мечтой крестьянского паренька еще с десяти лет, когда он впервые увидел серебристый самолет, пролетевший над его деревней. И сейчас, в шестьдесят пять, все еще составляли его жизнь. Руки Зихао были все так же крепки, глаза остры, неутомимый дух, требовавший перемен, силен. И этот дух на закате жизни привел его в ряды заговорщиков тайного общества «Голубого лотоса», обещавшего ему все то, чего он не мог добиться официальным путем.

Зихао был из тех, кто готов совершить изменения даже путем собственной жизни. Настоящий заговорщик: умный, решительный и преданный идее. Таким его и приметил почтенный старец Ливей, в реальной жизни имевший вид уважаемого ученого и степень доктора наук по биологии, философии и истории Пекинского университета. Ливей преподавал в университете, имел много учеников и вел исследования по биологии в нескольких лабораториях сразу. Одна из таких лабораторий находилась как раз под Сианем, неподалёку от могилы первого императора объединенного Китая.

– Прошу в машину, генерал, – с поклоном поприветствовал его начальник конвоя из офицеров «Серебряного Дракона» в звании майора, – вас уже ждут.

– Полет немного затянулся, – ответил генерал, запрыгивая в джип, – так что можете поторопиться.

Майор молча кивнул, сел рядом с генералом на заднее сиденье и сделал знак водителю отправляться. Взвизгнув покрышками, джип беспрепятственно выехал с территории военного аэродрома и, немного покружив среди сопок, добрался до развилки дорог. Судя по указателям, до Сианя оставалось километров двадцать, и Зихао решил, что они поедут в лабораторию Ливея. Там он бывал несколько раз. Но сегодня, достигнув перекрёстка, водитель неожиданно свернул налево. Эта дорога вела вверх, в предгорья. Похоже, что-то изменилось в планах Ливея, раз местом встречи высшего совета тайного общества была выбрана секретная точка.

«Что же могло случиться, если учитель приказал прибыть всем так срочно?» – немного озадачился генерал, скользнув взглядом по невозмутимому лицу майора из «Серебряного Дракона», на мгновение попавшему в полосу света от придорожного фонаря. Но вслух вопросов задавать не стал. Разговаривать с ним было бесполезно. Офицеры этого подразделения были личной гвардией Ливея, хотя официально подчинялись секретному разведывательному ведомству, не входившему напрямую в НОАК. Его начальник принадлежал к партийной элите, но также был одним из тайных последователей учения «Голубого лотоса». Все в этом деле имело двойное, если не тройное, дно. Но Зихао восхищался своим учителем. В том, что он задумал, иначе вести дела было нельзя. Слишком много было вокруг врагов, шпионов и недоброжелателей.

«А когда мы победим, – ухмыльнулся Зихао, глядя, как джип лихо взмывает по серпантину к одинокому зданию на отроге горы, похожему на древнюю пагоду, – тогда и возьмем все в свои руки. Китай навеки изменится. Вот тогда мы прижмем своих врагов и отомстим всем сразу. Быстро и решительно».

В то мгновение, когда джип въезжал во двор секретной лаборатории через раскрывшиеся автоматические ворота пятиметровой высоты, усиленные броневыми пластинами, сознание генерала на мгновение замутилось, но быстро вернулось в норму. И все дальнейшее «героический сын» видел уже глазами вольного сына эфира из России, даже не подозревая об этом.

Красное здание лаборатории в самом деле походило на пагоду, имея целых пять уровней крыши с загнутыми вверх, словно устремлёнными к небу, краями. Но, несмотря на внушительные размеры, казалось легким и даже воздушным. На каждом этаже находилось обширное помещение с балконом по периметру. Закрытый дворик с фонтанами довершал картину.