Введение в психоанализ

“вернуться назад”, к племенному, коммунальному бытию. Это желание,

обнаруживаемое в символах “Матери-Родины”, “Матери-Земли”, Фромм называет

“кровосмесительным. Прорыв инцестуозных влечений из коллективного

бессознательного в массовое сознание сопровождается оживлением мифов,

иррациональных идеологий.

Успехи просвещения не только освобождают, но и дают импульс реакционным силам.

Человек стремится к свободе, мечтает о ней, но ощущает ее, как бремя, ибо

свобода налагает ответственность, требует самостоятельного выбора.

Экзистенциальные противоречия конституируют сознание, являясь в то же время

источниками тревоги.

Будучи идеологом социализма, Фромм утверждает, что общество на основе возросшего

экономического богатства, укрепившегося правосознания, развитой нравственности и

гуманистической религии, способно разумно регулировать потребности своих членов,

производство и распределение, не допускать резкого классового размежевания.

Здоровое общество обеспечивает достойное существование всем, кто не может сам

себя прокормить. Социализм держится не на экономике, а на гуманистической этике

и душевном здоровье. Адекватный же способ разрешения экзистенциальных дихотомий

— бескорыстное совершение добрых поступков — милосердие, любовь, духовное

творчество.

В книге “Бегство от свободы” Фромм осуждает пафос “исторической необходимости”

как ложный и аморальный и утверждает пафос свободы и ответственности.

Корни германского национал социализма — этого новейшего бегства от свободы —

Фромм усматривает во временах Реформации. Последняя, по мнению Фромма, была

неудачной попыткой самоутверждения человека в условиях расширившейся свободы.

Реформации, как и национал социализму, предшествовал период относительно

спокойного развития. В Средние века массы страдали от войн, эпидемий,

феодального гнета, но человека все же чувствовал себя защищенным. Каждый занимал

свое место в социальной иерархии. Отношения между людьми одного сословия носили,

в основном, личностный, неофициальный характер. Цех, гильдия, община, церковь

защищали отдельную личность. Религия создавала четкую систему ориентаций.

Философская антропология церкви была гуманной и оптимистической. Учителя церкви

подчеркивали, что человек создан по образу и подобию Божию, может выбрать путь

добродетели и спасти душу. Свобода, бессмертие, достоинство человека

представлялись гарантированными подвигом Христа. Грань между земной и небесной,

временной и вечной жизнью не казалась столь уж резкой.

В XV-XIV веках феодальная система была потрясена ростом городов и развитием

капитализма. Человек почувствовал себя оторванным от земли, общины, церковного

прихода. Распространение философского рационализма, гуманистической идеологии

способствовало осознанию индивидуальной свободы и возникновению чувства

одиночества, непрочности бытия. Вера в бессмертие ослабла и человек остро ощутил

необходимость самореализации в течение ограниченного срока земной жизни.

Сдвигами в образе жизни и мироощущении масс Фромм объясняет победу учений Лютера

и Кальвина. Идеология реформации отличалась безрадостным тоном. Лютер

провозгласил свободу, но эта свобода была осмысленна, скорее, как бремя, нежели

как простор для творчества. Человек был признан греховным от рождения и имеющим

врожденную склонность ко злу. Он ощущал себя ничтожным и бессильным перед Богом.

Возможность спасения состояла лишь в том, чтобы, признав свое бессилие,

сделаться послушным орудием в руках Бога.

Особенно мрачной и жестокой была кальвиновская теория предопределения. Кальвин

учил, что только Бог решает, кому спастись, а кому погибнуть. Действия человека

не имеют для спасения души решающего значения. Человек не принадлежит себе. И

все же кальвинисты считали, что именно они, люди, осознающие собственную

греховность и ничтожность, являются избранными, имеют больше шансов спастись,

чем представители других конфессий. Поставив своих адептов в привилегированное

положение, протестантизм подорвал идею равенства людей перед Богом, завещанную

ранним христианством. Отсюда, как полагает Фромм, вырастает учение об избранной

арийской расе.

Проводя параллель между Реформацией и нацизмом, Фромм описывает “смутное время”,

которое предшествовало приходу Гитлера к власти. Падение монархии в Германии,

рост инфляции, безработицы, крах многих предпринимателей. Стиснутый между

монополиями и рабочим движением средний класс чувствовал себя психологически и

социально не защищенным. Традиции и опыт старшего поколения были поставлены под

вопрос. Прервалась связь поколений. Версальский договор стал символом

национального унижения Германии. Либерально-демократическая идеология,

парламентские формы утратили авторитет как у “верхов”, так и у “низов”. Массы

испытывали духовный кризис, связанный с крушением старых ценностей.

Отсутствовало сколько-нибудь ясное представление о путях развития страны.

Распространялись страх, неуверенность, начался судорожный поиск мифов и

идеологий, которые смогли бы стать основой социальной сплоченности и веры в

будущее.

Когда получают простор иррациональные силы, открывается широкая арена для