Вы точно доктор? Истории о сложных пациентах, современной медицине и силе юмора

Наконец сестра направила нас к входной двери, которая, как я, к сожалению, и предполагал, оказалась слишком узкой. Мы внесли его наполовину, и в конце концов Титс застрял в дверном проеме, в то время как толпа, которая следовала за нами, как стая диких собак, завороженно смотрела, выпучив глаза, чем же закончится весь этот хаос.

В конце концов разочарование придало мне сил, я схватил Титса за две из многочисленных складок на его шее, потащил в первую комнату и взвалил на диван с помощью проходящего погрузчика.

Вошла его сестра.

— Не правда ли, прекрасное время года? — радостно сказала она, и от моего цинизма не осталось и следа.

Титс снова рыгнул, и дрянной, но удивительно рождественский аромат наполнил воздух.

Что это за ребенок?

GP, 17 января 2008 г.

Скоро снова наступит Рождество. Санта будет спускаться по трубам, бросая вызов своему нездорово высокому индексу массы тела, и в рождественское утро дома по всей Ирландии и Великобритании будут содрогаться от эха сотен детских голосов, вопящих: «Это все, что он принес?».

Чушь. Пациенты приходят в середине месяца за своим больничным. Боль в пояснице в течение четырех недель — спасибо, этого достаточно, чтобы с комфортом встретить Новый год. Сейчас у меня много свободного времени, чтобы сделать рождественские покупки, а затем положить ноги на стол перед телевизором.

— С чертовым Рождеством, — рычал я, складывая больничный в бумажный самолетик, и бросал его, надеясь, вероятно, угодить пациенту в глаз и, если повезет, поцарапать роговицу. По крайней мере, тогда будет от чего поплакать в праздники.

Поэтому вместо того, чтобы продолжать терпеть ежегодное разочарование, на этот раз я решительно отказался праздновать. Я дежурил раз в двое суток, и Рождество было не чем иным, как длительной пыткой, чередой долгих зимних ночей, в течение которых я постоянно думал, что нормальные люди сейчас развлекаются, а я — дурак.

Иногда приходил местный церковный хор, снимал видео с поркой, грабил иммигрантов, пел псалмы и собирал деньги на операцию по удалению грыжи сестры Евхарии.

— Убирайтесь с моих глаз, пока я не сделал вам больно, — ласково говорил я, хотя в конце концов смягчался и выдавал им традиционный рецепт на антибиотики, учитывая, что сейчас Рождество и все такое.

И вот однажды в сочельник произошло нечто странное.

В дверь постучали, и когда я открыл, то увидел мужчину средних лет с великолепной бородой. На его лице был написан вопрос «почему я?», рядом с ним сидела на осле очень-очень молодая женщина, стояли несколько пастухов и трое стариков с большими свертками под мышкой.

Как врач, я был готов ко всему. Я читал эту книгу, я был в курсе.

— За домом есть конюшня, много соломы, пожалуйста, только не курите. В стойле есть все необходимые животные, там не слишком много навоза, вам должно понравиться, — сказал я.

— Мы здесь не для этого, доктор, — сказал бородач. — Ребенок дергает себя за уши…

Вернем Рождеству былое величие

GP, 15 декабря 2016 г.

Было бы проще не обращать внимания на кровь в собственной моче, чем вот это все.

— В последний раз говорю, отвалите, сгиньте с глаз моих, — произнес я. — Вы больше не получите ни снотворного, ни справок о болезни, и я больше не подпишу никаких освобождений от участия в суде присяжных.

Исполнители псалмов перестали петь довольно тухлую версию «Веселого Рождества» (в ней не было ни капли от величия оригинала) и выглядели весьма разочарованными.

— Вы сегодня очень капризны, доктор, — упрекнул один из них.

— Да, — согласился я. — Если бы только у меня была причина.

Необычно для песельников, но они прихватили с собой порядочно факелов, висельных петель, вил, рождественских огней (со вкусом украшенных свастикой) и даже несколько дробовиков. Хотя, как и полагалось, все это было нарядно увито мишурой.

— Еще одна великая рождественская традиция погибла, — ворчали они. — Да пребудет Господь в те времена.

— Что же дальше? — спросил один из них. — Больше никаких рождественских спектаклей?

— Или рождественских елок.

— Никто не будет покупать кучу ненужного дерьма.

— И уже не облить чучело своего врача бензином и не поджечь, чтобы потом сидеть у огня, рассказывать истории и жарить каштаны.

Все стало еще хуже. Конечно, иначе и быть не могло в эпоху Брексита, Трампа, Бориса, страха, ксенофобии и нетерпимости.

— Не станет дискриминации гомосексуалов по религиозным мотивам.

— Или рождественских антибиотиков на всякий случай.

Эта жалоба получила особую поддержку.

— Ага, — поддержал один. — Тебе нужны рождественские антибиотики, потому что клиника будет закрыта целых два дня, а случиться может все что угодно.

— Это иммигранты, — сказал другой. — Они скупают все антибиотики.

Тут появилась тарелка, полная пирожков с мясом и булочек с колбасой. Нужно нечто большее, чем вторжение польских механиков и сирийских беженцев, чтобы заставить исполнителей рождественских песен отказаться от еды.