Вы точно доктор? Истории о сложных пациентах, современной медицине и силе юмора

9. Фантастические приключения врача общей практики

Нет никаких ограничений для посещений своего врача, для этого даже не нужно болеть. Поэтому на пороге моего кабинета может возникнуть кто или что угодно: от участника самой возвышенной истории любви до омерзительного грешника, от невыразимо тривиального случая до крайне трагического. И истории получаются как забавные, так и похожие на пьесы с моралью в конце. После тридцати лет практики меня уже ничто не удивляет — пожалуй, кроме того, что врачи-консультанты отвечают на мои телефонные звонки.

Хорошие, плохие, отталкивающие — эти встречи я считаю частью тайных знаний своей работы врачом в небольшом городе и почти уверен, что все они действительно происходили.

Разговор с великими врачами

BMJ, 8 ноября 2013 г.

Мы стоим на плечах гигантов, но это бывает довольно неудобно.

— Это вам поможет от кашля, — твердо сказал я, собирая в кулак весь авторитет нашей древней профессии, вечной борьбы с суевериями и невежеством, призывая титанов Харви, Листера, Земмельвейса и Пастера[140]

и вспоминая, на какие жертвы они порой шли, невзирая на преследования и насмешки.

«Микстура, 10 мл, 4 р. в день», — написал я, и призраки титанов с отвращением отпрянули. Листер издал рвотный звук, а Земмельвейс показал мне средний палец.

— Но что я могу поделать? — спросил я. Существует давняя культурная традиция выписывать микстуры. Эффект плацебо бывает очень сильным. Это жест заботы — я показываю, как серьезно отношусь к проблеме. И это безопасно: «прежде всего не навреди» и все такое.

Появился призрак Галилея, выставив перед собой окровавленные большие пальцы.

— Посмотри на этих неудачников, — с горечью сказал он. — Чертов папа сделал это со мной, и ради чего я принял муки?

— Некоторые ублюдки даже пытались меня отравить, — вмешался Гален[141].

— А для вас выписывать подслащенную сахаром воду — это подделка и обман. Кокрейновский обзор использования противокашлевых средств пациентами с острым кашлем показал, что относительно продолжительности кашля явной пользы нет.

— Это довольно сильное утверждение, — сказал я, — особенно для того, кто осваивал анатомию, вскрывая обезьян.

— Это правда, любитель обезьян, — отозвался Везалий[142]. — Вы предположили, что межжелудочковая перегородка проницаема, и отодвинули науку анатомии на тысячу лет назад.

— Эй вы, — возмутился Гален, — мне просто не дали использовать гладиаторов. Я попробовал один раз, а потом началось: «Я — Спартак!» — и прочее дерьмо.

К этому времени я уже чувствовал себя главным на новостном канале Fox News, и меня тошнило от всей этой типа науки. Отрицание изменения климата, креационизм — наконец-то я понял, как привлекательна простота.

Наука слишком противоречива и запутанна, фантазировать безопаснее.

— Нет ничего постыдного в смятении, парень, — сказал старый добрый Боунз Мак-Кой, — Иногда правильного не существует вовсе, есть только наименее неправильное — оно и будет настоящим лекарством.

— Запомни, — встрял Ван Хельсинг, — мощный удар в сердце.

— Вы же не всерьез это говорите? — запротестовал я.

— Я серьезно, — сказал Румак. — И не называй меня Ширли.

Первый известный случай детского ожирения

BMJ, 18 марта 2013 г.

Найти Пряничный домик было непросто. Я спросил дорогу у угрюмой молодой девушки в красном капюшоне.

— Проваливай, — сказала она, — я уже взрослая для подобных шуток. Или для тебя это слишком тонко?

Я призвал великого бога Пана. Он поправлял набедренную повязку, которую откровенно и впечатляюще перекосило.

— Извини, не могу остаться, — ухмыльнулся он. — Только что звонила лесная нимфа, сечешь?

В конце концов я отыскал домик, ведомый странным покалыванием в пальцах[143] и GPS. Реальность взяла отпуск — творила какие-то непотребства с законами физики. От входной двери пахло пряниками, а в саду я заметил множество разноцветных грибов, и во всех были крошечные дверцы и окошечки.

Я подергал дверную ручку, сделанную из шоколада, и не смог ее повернуть.

— Даже в волшебной стране должны быть свои законы, — сказал Гилберт Честертон, к чему он же мог бы добавить: «И она тоже не застрахована от дрянных мастеров». Я протиснулся внутрь, наступив на невнимательного эльфа. С пряничной двери посыпались крошки, и мои ноги неприятно прилипли к зефирному полу.

Здесь все было как в обычном пряничном домике: древняя старуха, кухонная мебель, пара гоблинов, лапающих белку, — за исключением дорогого телевизора с плоским экраном и подключенными платными каналами.

— Уверены, что вы настоящая ведьма? — с подозрением спросил я.

Она протянула мне сертификат с надписью «Член Королевского колледжа ведьм и хиромантов».

— Невероятно, — сказал я.

— Да, — ответила она, — даже сказочные существа знают, что хиромантия — это… — Она замолчала. — Эй, ты! — крикнула она в окно. — Убирайся, или я натравлю на тебя собак. Опять этот Терри Пратчетт, — объяснила она, — вечно тут шныряет.