Вы точно доктор? Истории о сложных пациентах, современной медицине и силе юмора

— Ага, — согласился я, и у меня появились некоторые сомнения в этичности происходящего. — Пациенты, мрущие как мухи, будут, безусловно, эмоциональны.

Хорошие и плохие врачи и великие поэты

BMJ, 18 апреля 2012 г.

— «Боль в сердце, и в сознании туман…»[152]

— Я понимаю, мистер Китс, — сказал я. — Вы слегка подавлены.

— «Как будто жгучий выпил я дурман и в волнах Леты захлебнулся вдруг», — продолжил он немного резко, как будто раздраженный тем, что я прервал поток его речи.

Эй, я занятой человек, у меня по шесть-десять минут на каждого пациента, просто зовите меня терапевтом из Порлока[153]

.

— Вероятно, вам хочется «умчаться… на крыльях Поэзии самой», — сказал я, быстро адаптируясь к соответствующему жанру; семейные врачи должны уметь делать подобные вещи.

Он прищурился, украдкой достал ручку и что-то нацарапал.

Я столкнулся с дилеммой. Его меланхолический характер, очевидно, был сущностью его музы. Если вылечить его, я лишу мир великих произведений английской литературы. Общее благо, сказал Пьер в «Войне и мире», — это единственное существующее благо, но иногда даже хорошие врачи обязаны быть плохими.

Будучи, как всегда, бдительным врачом, я заметил лилию у него на лбу и увядающую розу на щеке, поэтому решил, что у нас не так много времени. Значит, это исключало когнитивно-поведенческую терапию и очередь на нее на миллиард лет вперед.

Поэтому я дал ему несколько общих советов, касающихся образа жизни: больше не пить «Иппокрены, что обжигает рот», а «кубок в ожерелье пузырьков мерцающих» должен быть наполнен пепси, не иначе. Почаще выходить на улицу, знакомиться с людьми, стараться не слоняться без дела.

— И нужно больше физической нагрузки, — порекомендовал я, — энергичная получасовая прогулка каждый день. И найдите время нюхать цветы.

— Нюхать цветы? — спросил он со снисходительной ухмылкой. — Вы что, один из этих недалеких прерафаэлитов?

Это проявление духа меня успокоило, но, поскольку он показал склонность к самоповреждению, я назначил ему антидепрессанты и повторный осмотр в ближайшем времени. Совершил ли я преступление, размышлял я. Переживет ли его литературный гений мои неуклюжие биохимические манипуляции?

Через две недели он вернулся.

— Я блуждал одинокий, как туча[154], — улыбнулся он.

Прости меня, Мельпомена, подумал я.

Путешествие в один конец…

BMJ, 29 января 2004 г.

— У меня для тебя важное задание, — сказал Гэндальф. — Темную Башню отгрохали заново, орки плодятся как кролики (у них нет понятия об ответственном контроле рождаемости), хоббиты вынуждены устраиваться на нормальную работу, вместо того чтобы все время валяться пьяными, а стаи сбитых с толку и дезориентированных назгулов обстреливают Нарнию птичьим пометом. Темный Лорд не дремлет, он ищет… Кольцо.

— Какое кольцо? — спросил я.

— Вот это, — ответил Гэндальф, вынимая его из-за моего уха. — На вид ничего так, однако оно развращает владельца, который становится жестоким и циничным. У него начинает вонять изо рта и крошатся ногти.

Он достал трубку и выпустил волшебное кольцо дыма в форме украшенного драгоценными камнями гинекологического зеркала.

— У эльфов есть поговорка, — продолжал он. — «Если вы сомневаетесь, позвоните врачу». Поскольку ты в любом случае уже жесток и циничен, Кольцо не сделает тебя хуже. Его нужно уничтожить, и ты должен отнести его в пламя Роковой горы, которая, к сожалению, находится прямо рядом с Темной Башней. Но ты можешь взять любого верного помощника на свой вкус.

— А можно Лесси[155]? — спросил я.

— Нет проблем, — сказал он, доставая маленькую книжечку с унылым названием «Легкие заклинания для молодого ученика». Появился клуб дыма, и Лесси радостно ворвалась в кабинет, прижалась к моим коленям, лизнула мне руку, затем попыталась укусить кольцо и превратилась в маленького сбитого с толку представителя фармкомпании, который разрыдался, радостно вручил нам несколько рекламных ручек и убежал.

— Почему бы просто не запрыгнуть на одного из больших орлов? — предложил я. — Слетай туда, выброси кольцо, и ты вернешься раньше, чем Темный Лорд успеет сказать: «Галадриэль — дешевая шлюха».

— Увы и ах, — туманно протянул Гэндальф, ловко пряча ручки в карман.

— Хорошо, — решился я. — Избавлю мир от него.

— Семь Фей будут петь тебе дифирамбы, — сказал он, поспешно вставая, чтобы уйти. — Кстати, можно мне антибиотики? У меня ужасное…

Я плотно закрыл дверь, случайно раздавив гнома, и задумчиво посмотрел на Кольцо. На нем появилась надпись. Тоненькие буквы походили на паучков. Вязь древних эльфийских рун можно было перевести как «Леголас любит Арагорна».

— Оттуда, куда я тебя посылаю, приятель, ты никогда не вернешься, — сказал я, кладя Кольцо в конверт, который адресовал его в неврологическое отделение местной больницы. С пометкой «несрочно».

Рыцарь на дежурстве: визит к леди Шалот

BMJ, 16 июня 2005 г.

— Это леди Шалот, — сказала она. — Не хочешь ли ты навестить меня?