Выбор. Долгие каникулы в Одессе

Музыку я люблю, готов музицировать часами и руки от игры уже не устают и не болят. Мои педагоги много времени уделяют моему обучению и терпеливы настолько, что даже я сам, порой им удивляюсь. Но из-за моих повышенных учебных нагрузок мне слишком часто приходится заниматься с дополнительными педагогами. И вот различия в их уровне подготовки и в подходах к преподаванию видны даже мне. Пока я старательно таращусь в нотный стан, и так же старательно под придирчивым взглядом преподавателя исполняю этюд или пьеску, то всё вроде бы в порядке. Назначенные мне преподы морщатся, ругают меня за «деревянные руки» и «убогое» исполнение, но в целом оценивают мои потуги на «удовлетворительно». Но стоит мне забыться и…

– Миша! Да ты издеваешься над нами? Ну, нельзя ЭТО так играть. Это против всяческих правил! Ты кто? Моцарт? Нет! Ты Сальери! Только ты убиваешь музыку… Ты, что себе позволяешь? Это КОНСЕРВАТОРИЯ! А не кабаре или ресторан, где твоей музыке самое место! – а мне почему-то в этот драматический момент сразу вспоминается виденная в молодости комедия «Ширли-Мырли» и слышится истерический вопль Иннокентия Шниперсона: – На Цыганщину! На цыганщину соблазнились…. Поступились принципами! Суки рваные….

И я, внутренне содрогаясь от гомерического смеха и поминая «добрым незлобивым словом» тот день, когда впервые попал в этот мир, вновь обречённо таращусь в ноты и опять покорно «правильно» терзаю клавиши. Но видимо недовольные мною преподы уже научились различать мою мимику и эта моя показная покорность их ещё больше выводит из себя.

Единственная моя маленькая отдушина в это непростое для меня время, это занятия вокалом. Юлия Александровна старательно развивает во мне певческие навыки и даже не подозревает, насколько ей легче, чем моим преподавателям музыки. Оперные арии сложно исполнять в стиле русского шансона или цыганского романса, как говорят в Одессе, «это две большие разницы». Так что те вокальные упражнения и распевки, что она мне даёт, не вызывают у меня никакого внутреннего отторжения, проходят как бы «отдельной строкой» нигде и никак не соприкасаясь с моими прежними музыкальными пристрастиями, принимаются мной с благодарностью и Юлия Александровна это видит.

Конечно, такое моё музыкальное «непотребство» бесконечно долго продолжаться не могло, и с началом нового учебного года встал вопрос о моём отчислении из института «за полную профессиональную непригодность». Что, в общем-то, и неудивительно, поставили «вопрос ребром» не мои «родные» учителя, а пара-тройка из тех педагогов, что были призваны помочь мне закрыть пробелы в моём образовании. Больше всего их возмутило то, что я учусь сразу по четырём (О, ужас!) специальностям и у меня одного дополнительных предметов и занятий больше чем у доброй половины остальных студентов моего курса. Всё это совершенно бесплатно и, по их мнению, совершенно незаконно. Так как у меня нет даже начального музыкального образования.

Скандал разгорелся неожиданно и нешуточный. Как я сейчас понимаю, «мой вопрос» явился всего лишь поводом, а на самом деле это был пробный шар, чтоб сместить ректора консерватории, так как его публичная общественная деятельность пришлась не по вкусу «сильным мира сего». Была назначена представительная комиссия, в которую вошли не столько сведущие в музыкальном образовании, сколько значащие в городском партийном активе. Даже из Харькова «случайно» приехала тройка партийных музыкальных функционеров «просто поприсутствовать». Ну, так Одесса, сентябрь, море… Кто ж откажется? Небось, ещё интриговали за такую командировку «в глубинку», или в картишки её разыграли.

Комиссия заседает уже три часа с лишним. Как им самим-то языками чесать не надоело? Вот нафига было меня сюда вытаскивать? Ну, исключили бы меня и завтра сообщили. Досадно, конечно, но не смертельно же, пережил бы…. Но приятно, чёрт подери, смотреть на своих педагогов и слушать, как они меня отчаянно защищают. Это для них я малолетний ребёнок ничего не соображающий во взрослых играх. Но я-то не ребёнок, и все понимаю.

Везде и всегда, в любое время и при любом режиме профессура отстаивает свою независимость от «власть предержащих», а те в свою очередь никогда не забывают лишний раз напомнить, кто «этих неблагодарных» кормит. А тут присутствует ещё и попытка «окоротить зарвавшегося ректора», заодно повесив на него самоуправство и нецелевую растрату казённых средств потраченных на убогую посредственность и бездарность, сочиняющую безыдейные песенки и безнравственную танцевальную музыку на потребу непритязательной и невзыскательной публики.