Выше звезд и другие истории

Естественно, я отнюдь не сидела перед открытым томиком Джеймса, когда у меня родилось намерение изложить историю об этой самой «пропащей душе». Прямые замыкания в жизни сочинителя – крайняя редкость. Я уселась писать, потому что мне так захотелось, и не имела в голове ничего, кроме одного лишь слова «Омелас», которое позаимствовала с обычного дорожного указателя «Салем (Орегон)» – справа налево. А вам не доводилось разве читать таким образом дорожные указатели? ПОТС. ИТЕД, ОНЖОРОТСО. ОКСИЦНАРФ-НАС… Салем – это шалом, это солям, это мир. Мелас. О мелас. Омелас.

Нотmе hélas[39]

. «Как вы находите свои сюжеты, миссис Ле Гуин?» Забываю Достоевского да читаю задом наперед дорожные указатели, разумеется. Как же еще?

С перезвоном колоколов, от которого встревоженно взмыли в воздух ласточки, Летний Праздник пришел в город Омелас. Город с сияющими башнями у моря. Корабли в гавани украшены яркими флагами. По улицам мимо домов с красными крышами и разноцветными стенами, среди старинных садов, где земля поросла мхом, по аллеям, укрытым кронами деревьев, движутся праздничные процессии. Кое-где это настоящие торжественные шествия: старики в длинных тяжелых мантиях розового, лилового и серого цветов, мастера с серьезными лицами, нешумные, но веселые, переговаривающиеся на ходу женщины с маленькими детьми на руках. На других же улицах, где звучит быстрая музыка гонгов и тамбуринов, люди пускаются в пляс, и сами процессии превращаются в одну большую пляску. Радостно носятся туда-сюда дети, их крики поднимаются над звуками музыки и пения, словно стремительные росчерки полета ласточек. Все процессии сходятся к северной части города, где на огромном заливном лугу, что называется Зеленое Поле, под ярким утренним небом выводят норовистых лошадей для соревнования обнаженные юноши и девушки с длинными гибкими руками и перепачканными землей ногами. Никакой упряжи на лошадях нет – только короткие поводья без удил. Зато в гривы их вплетены серебряные, золотые и зеленые ленты. Лошади раздувают ноздри и встают на дыбы, они возбуждены; наверное, потому, что лошадь – это единственное животное, которое принимает наши церемонии как свои. Далеко к северу и к западу вздымаются горы, наполовину окружающие стоящий в заливе Омелас. Утренний воздух столь чист, что под глубоким голубым небом на многие мили видны горящие белым золотом все еще заснеженные вершины Восемнадцати Пиков. Ветер задувает ровно настолько, чтобы время от времени трепетали и хлопали флаги, отмечающие маршрут гонки. В тишине огромной зеленой долины слышны отголоски музыки, гуляющей по городским улицам, то дальше, то ближе, но они становятся все сильнее. В воздухе стоит пьянящая, чуть заметная сладость, которая иногда вдруг вздрагивает, собирается вместе и прорывается в мощном радостном перезвоне колоколов.

Радость! Как можно рассказать о радости? Как описать вам жителей Омеласа?