Вышивальщица

Арина работала через день, двенадцать часов на ногах. А ночью ей снилась ветклиника, и старенький котик, который однажды вскарабкался Арине на руки и обнял лапками. Оказывается, он всегда такой был, когда хозяева приходили, тоже их обнимал. А через день его усыпили: динамики от лечения не было.… «Господи, если Ты есть… За что им всё это? Они же не виноваты, что хозяева такие… незаботливые. Ну что за жизнь!»

Господь не ответил. За него ответил Блаженный Августин, во сне похожий на того самого котика. А может, это он и был? «Никакие частицы наших тел, как бы ни были они рассеяны, хотя бы тела наши истлели, хотя бы были сожжены, не погибают для Бога. Они переходят в те стихии, из коих взяты рукой Вседержителя».

Августину хотелось возразить.

◊ ◊ ◊

Уставала она ужасно. Приходила домой и без слова валилась спать.

– Аринка, опять голодная легла?

– Я не голодная, я не хочу…

– Ты днём ела что-нибудь?

– Да…

При виде еды сжималось горло. Но бабушка заставляла ужинать, есть приходилось через силу, желудок упрямо сопротивлялся. На баобаб она теперь была похожа меньше всего. Вот бы Никита увидел…

Арина поняла, что без таблеток с работой не справится. С таблетками тоже не справится.

– Ариша… Но ты ведь хотела – стать ветеринаром.

– Я хотела – врачом, хотела лечить, – захлебнулась слезами Арина.

– Так учись! Тебе остался один год. Выучишься и будешь лечить.

– Кого лечить? Коров? Зачем? Чтобы был хороший убойный выход? Ба, ты знаешь, что такое убойный выход? Это отношение массы мясной туши к массе животного перед убоем. Это сколько говядины получится без костей, без копыт и без кишок. Я для этого учусь? Лечить предубойную массу? – Арина уже кричала, в бессилии сжимая кулаки.

Господи, опять это с ней началось. Не уследили мы с Иваном. Не надо бы ей в этой клинике работать… Да разве она послушает? Вера тяжело вздохнула.

Арине стало стыдно: накричала на бабушку, будто она виновата, что Арина не может работать, сидит на шее у Вечесловых и не собирается слезать.

– Ну, не хочешь коров, собачек лечи.

–Я… не могу…

– Ну, раз не можешь, то и не надо, – бормотала перепуганная бабушка. – И не надо…

– Не может она. А другие могут? – вступил Вечеслов. – Ведь кто-то же должен их лечить?

– Дед, ты видел, как они умирают? Ты глаза их видел?

◊ ◊ ◊

– Что ж вы, голубушка, так раскисли… Вон, бабушку с дедушкой напугали, на них лица нет. С биполяркой второго типа можно жить нормальной жизнью, она не влияет на интеллект, не деформирует психику. Вот с первым типом вы бы…

– Не надо мне рассказывать про первый тип, – остановила Арина врача, который вознамерился прочитать ей лекцию о её заболевании. – Я в интернете читала.

– Ну, если читала, то должна знать, что первый приступ психоза обычно случается в юности. Затем заболевшие сохраняют адекватность и ясность сознания всё время, за исключением приступов депрессии или эйфории. В нашей клинике к устранению симптомов добавляется введение пациента в ремиссию и её поддержание в течение как можно более длительного времени.

– В клинику я не лягу. Мне учиться надо.

– Расскажите, что конкретно вас мучает, – сменил тему врач. – Попробуйте сформулировать. Нежелание жить, неспособность справиться с проблемами…

Арина помотала головой:

– С проблемами я справляюсь. На работе говорят… говорили: видно птицу по полёту. И жить мне не надоело, мне девятнадцать только…

– А почему – говорили? Сейчас, значит, не говорят?

–

Потому что я уволилась, – отрезала Арина.

– А почему в постели лежите? Погода хорошая, вода в озере тёплая… в чём тогда дело?

Врач ожидал рассказа о неудовлетворённости достигнутым и о душевном одиночестве. Вместо этого Арина рассказала ему о своей учебной практике и о ветеринарной клинике.

– …Со скотиной на ферме справлялась, в коровниках холод жуткий, а мы там по четыре часа, иногда и дольше… И ничего, никакой депрессии. С англерами справлялась, у них характер не дай Господи. А с этими… в ветклинике не могу! Они… такие милые, пушистые, беспомощные. Им надеяться больше не на кого, только на нас, ветеринаров. Мы их лечим, всё для них делаем… А они умирают.

– Выходит, мы с вами коллеги? – пошутил врач. А потом перестал шутить, потому что Арина рассказала ему об Эльзе, афганской борзой, которая лежала в ветстационаре. Лежала, а потом встала, потому что они её вылечили! Случай был не из лёгких, выздоровление праздновали всей клиникой, хозяева Эльзы привезли шампанское, и цветы, и ещё много всего привезли для клиники: шприцы, лекарства, пледы, сухой корм… И пока выгружали всё из сумок, их двенадцатилетний сын парковал во дворе машину. А Эльза выбежала и уселась под машиной, караулить: поняла, что за ней приехали, что – домой поедет.

– А он не видел, вы понимаете? Он просто не видел… Хвост защемило колесом, собака дёрнулась и сломала позвоночник.

– И… что?

– И всё. Усыпили. Сначала снотворное, потом… укол. От него сердце останавливается. Она счастливая такая… уснула, у хозяйки на руках.

Арина замолчала и уткнулась в подушку.