Высокие отношения

Выехав на крохотную площадь у Весеннего Дерева, по осенней поре украшенному обрывками линялых тряпок, Руэ остановил отряд. После отхлебнул доброго кальвадоса из начищенной до нестерпимого блеска фляги, прочистил горло. И, глядя на закрытые ставни, за которыми прятались, трясясь от страха, землеройки, чьему хозяину следовало преподнести урок, произнес несколько слов. Ровным счетом четыре.

«Так будет с каждым!».

И мановением руки в кольчужной варежке, распустил войну.

Парни с радостными криками разбежались по деревне. Предвкушая веселье, добычу, а потом еще, и очень возможный легкий пожар. Руэ запретил баловать с огнем. Но каждый, и он в том числе, понимал, что когда происходит нечто подобное, случается всякое. Падает лампа, выстреливает, оставшийся без присмотра, уголек. Быть пожару, что поделаешь!

Проводив понимающей ухмылкой парней, сам сиятельный рыцарь остался на месте. Не покидая седла, он закрыл глаза и прислушался.

Для понимающего красоту человека, звуки качественного налета, что игра лучших музыкантов, старающихся для императора!

Вот протрещала выбитая крепким пинком дверь — миг задержки, и она упадет, создав своеобразный полухлопок. Вот звон разбитой посуды. Вот, вроде бы очень похожий, но чуть тоньше, чуть звонче — надо же, у кого-то окна не затянуты бычьим пузырем, а застеклены настоящим стеклом⁈ А то разлетелось на куски настоящее зеркало⁈ Ого! Хороши тут жили, богато!

Вот глухие удары, переходящие в увесистые шлепки — кого-то воспитывают, объясняя, что доблестному кнехту или рыцарю нет ни в чем отказа! О, какой характерный крик! Похоже, что в Кампи кто-то умер. Точнее, скоро умрет — когда поймет, что как не запихивай кишки в брюхо, а все равно выпадают.

И тут же женские визги, перемежаемые руганью. Какой молодец Верос! Отнял жизнь и тут же дарит новую!..

Руэ понимал, что в своих темно-бордовых доспехах, сидя на коне посреди площади, он прекрасная, почти идеальная мишень! Еще попробуй промазать в столь заметного «вареного рака»! Но сиятельный рыцарь знал еще кое-что.

И во фригольдерских деревнях мало храбрецов, готовых выцелить из самострела доспешного ублюдка-грабителя. А уж в монастырской деревне, привыкшей, что все беды обходят стороной…

Скорее небо упадет на землю, а реки потекут вспять!

Отчетливо потянуло гарью… Ну прям как дети, право-слово! И ведь просил же блюсти осторожность! Втолковывал, что сегодня нужно всего лишь напугать до усрачки. Чтобы побежали со слезницами в монастырь. Чтобы старикашка оглох от воплей и утонул в слезах!

Руэ поднес к губам охотничий рог. Над разоряемой деревней пронесся категорический приказ остановиться.

Хватит, господа, баловать. Нужный урок преподан. Теперь требуется время, чтобы его осмыслили.

Глава 19

Дороги и встречи

«Русалка» никогда не была шумным местом. Даже когда ее строили, как-то все тихо проходило, без драк, происшествий и криков «Раствор — говно! Подсоба охуела!». С севера работники приезжали. Под руководством одного из старых знакомых Ди — отставного загонщика, сменившего профессию на куда более созидательную. Оттого и выстроили быстро, тихо и без долгих переделок. Попробуй с таким прорабом от работы отлынивать!

А уж как достроили, то и вообще тихо-тихо стало. Стекла тройные, стены толстые, еще и коврами завешанные…

Самая развеселая гулянка хмельной компании оставалась для окружающих неслышной и незаметной. Даже прошлогодняя попытка самоубийства осталась незамеченной! Ополоумевший от алкоголя и несчастной любви приказчик, явился в «Русалку», дабы забыть ту самую несчастную любовь. Но способ выбрал дрянной — решил заказать самую похожую. Ну и ошалел от избытка чувств. Первое стекло расколотил табуретом, сквозь второе проломился руками. А на третьем, от потери крови, потерял сознание, от бесчисленных порезов и ударения тем самым табуретом по затылку. А не смей хорошее место смертью своей паскудить, жизни никчемушной лишаться! В лес пойди и удавись.

Он, впрочем, так и сделал чуть позднее. Ведь придя в себя, увидел господина Фуррета, который лично явился, дабы пресечь безобразия на корню, и озаботиться последствиями. Не выдержал бедняга, осуждения в добрых усталых глазах.

Было время!

Сейчас же «Русалка» и вовсе напоминала склеп, безжизненный и опустошенный — разве что древнего чугунного литья на воротах не хватало. И словно проклятый! В обычном склепе, пусть и разграбленном, хотя бы пауки живут. И летучие мыши селятся. Тут же, словно могущественное заклятие выдернуло обитателей, оставив на местах всех их вещи. Нисколько не удивительно было бы найти на кухне чашку чаю. Еще горячую.

Ди прошла по всему борделю, не забыв заглянуть даже в самую маленькую комнатушку. Она прощалась. С каждым кирпичиком, с каждой плашкой паркета…

За ней шел Йорж, неодобрительно сопя.

Импульсивного циркача, привыкшего к мгновенным решениям, Ди отлично понимала. Нужно бежать из города! И как можно скорее, не тратя впустую ни единого драгоценного мига.