Высокие отношения

Монах, увидав бездвижимое тело, ничего не сказал. Постояв, держась за косяк, вышел. Притворив за собою дощатую дверь.

— Друг? — спросил Хото, кивнув на парня. Марселин устало кивнула.

— Друг… — голос у нее, когда девушка не кидалась в драку, оказался куда приятнее, чем яростный визг атакующего зверя.

— Рисковый! — похвалил Высота, и продолжил, — так что, я тебя сейчас развязываю, и мы спокойно говорим. Ты обещаешь, что не будешь кидаться на старого ублюдка, а я пообещаю, что не буду тебя за это бить.

Рыжая думала недолго.

— Обещаю.

— Не передумаешь?

Девушка кивнула. Скосила взгляд на парня.

— Ты ему ничего не отбил?

— Ближайшее время ему точно без надобности. А ближе к обеду опухоль сойдет. Ночью вообще все в порядке будет.

— Сволочь ты, — беззлобно произнесла рыжая.

— Ну ладно, — пожал плечами Хото. — Будем считать, что договорились.

Стенолаз аккуратно развязал веревки на ногах, стоя так, чтобы блокировать неожиданный удар. Но рыжая оказалась куда умнее, чем на первый (второй!) взгляд. Или поняла, что тягаться даже с похмельным Высотой лишний раз не стоит.

Затем распутал ей руки.

Рыжая, едва освободилась, тут же начала хлопать по щекам незадачливого «спасителя». Тот же, крепко зажмурившись, только мелко тряс головой и тихонько подвывал.

— Не трогай его. Все равно, без толку.

— Ну ты и мудила, — обернулась девушка.

— Меня зовут Хото Высота, — улыбнулся ей стенолаз, — а мудила — это одна из моих профессий. Не самая любимая, если честно.

— Я знаю, как тебя зовут, — посмотрела ему в глаза девушка. — Я жила в Сивере достаточно, чтобы выучить каждое охвостье Фуррета.

— Фуррет мертв, — пожал плечами Хото. — А мы живы. Жизнь, вообще, имеет свойство продолжаться.

Рыжая не ответила, лишь гневно блеснув глазами.

— А тебя зовут Марселин Модилен. Из Мильвесса. Я прав? — спросил Хото.

Девушка взвилась, точно кобра, готовая вонзить клыки в наглеца.

— Прав, — погладил себя по голове стенолаз. — Я снова прав! Кто молодец? Я молодец!

— Ты… — от негодования рыжая не могла и слова произнести.

— Я мудила, — подсказал стенолаз. — Но предпочитаю, чтобы меня так не называли. Ладно?

— Ладно… — буркнула Марселин и села на постель.

— Вина хочешь? — дружелюбно предложил Высота.

— Нет.

— И отлично, — Хото проверил оба кувшина. — Потому что я, похоже, что все выхлебал…

За окном разнесся тревожный рев боевого рожка. Пронесся кто-то на лошади.

— Ну что, — кивнул Высота, — бросай своего парнишку, благо, яйца я ему отбил, и толку от него не будет, и пошли на стены. Похоже, начинается веселье.

— Оружие? — подскочила Марселин.

— Твои ковырялки остались в трапезной, — успокоил ее Высота. — Опять же, тут должен быть какой-нибудь арсенал. А не подойдет, так поищем среди даров. Судя по вину, местные не жадны! Подберем и доспех, и копье. Ты любишь втыкать всякое в мужчин, я уверен!

— Ты не мудила, — сказала ему рыжая. — Ты несносное трепло.

Хото улыбнулся.

— У каждого свои недостатки, девочка.

* * *

— У сиятельного рыцаря Руэ превеликое множество недостатков… — промолвил Мартин. Больше для себя, но услышали все — рыцарь тихо говорить не умел. С другой стороны, тех всех — отец Вертекс с Кэлпи, сам Мартин с Керфом, да Бьярн с мечом.

— Даже больше, чем у меня? — оскорбился неугомонный старик.

Ди Бестиа честно задумался. Начал загибать пальцы на руках. Потом замер — похоже, в дело пошли ноги. Керф покачал головой, сморщился от боли.

— Нет, ты где-то на дюжину впереди.

— Отрадно! — выпятил грудь колесом Бьярн.

— Благочестивый рыцарь, — кашлянул в маленький кулак отец Вертекс, — вы начали говорить…

— Ах да, — кивнул Мартин, — я к тому вел, что Руэ тот еще ебанный ублюдок, но дело свое знает хорошо!

Ди Бестиа первое время все опасался, что его сквернословие покоробит престарелого настоятеля. Но тот словно и не замечал грязных ругательств, по привычке, так и сыпящихся с языка. А потом рыцаря поймал в коридоре Кэлпи и посоветовал не дурить, а говорить как есть. «Отец Вертекс живет давно. И многое видел и слышал. Твои же запинания в попытке подобрать нужное слово, бесят даже его!»

На лестнице раздались шаги. Тяжелая дверь, ведущая на смотровую площадку, распахнулась резко, как от доброго пинка — чуть не пришибла Бьярна, в последний миг отшатнувшегося. Первой выбралась вчерашняя рыжая. С коротким копьем, больше похожим на меч на очень длинной рукояти.

Бьярн побледнел, позеленел, покрылся красными пятнами. Усы обвисли дохлыми бледными змеями.

Но девушка смерила его презрительным взглядом, фыркнула — совершенно по-мяурьи, и прошла мимо, прямо к высокому, по грудь, парапету.

Следом за ней выбрался взмыленный Хото. Встав в дверях, он наклонился, уперевшись в колени, долго переводил дух. По мокрому лицу тек пот. Наконец, стенолаз выпрямился.

— Господа, у вас воды не найдется? Меня эти подъемы просто убивают.

Заметив потрясенного Бьярна, Высота потрепал его по плечу:

— Не боись! Мы с Марселин договорились. Она не норовит сшибить тебя, будто трухлявый мухомор, а я ее не убиваю.