Высокие звезды

Мистер Рози сверкнул глазами и чуть не бросился на парня, еле удержавшись, чтобы не ударить парня тростью с серебряным набалдашником.

Сеньор Хименос кивнул сеньору Рози и бросился за Хуаном. Вскоре он догнал парня и остановил.

— Эй, ты что делаешь? — загородив дорогу, глядя в глаза Хуану, шипел сеньор Хименос. — Ты что это дуешь против ветра, ты что, не понимаешь, что мы все зависим от него?

— Но я не собираюсь лизать ему задницу, — небрежно бросил Хуан Гонсало.

— Что? Что ты сказал? — не поверив собственным ушам, спросил сеньор Хименос.

— То, что слышали.

— Послушай, парень, тебе нравится твой костюм?

— Да. Нравится, — ответил Хуан Гонсало.

— А тебе нравится, что у тебя есть крыша над головой и то, что твоя сестра работает на фабрике, а не в борделе. Так вот, запомни и поверь мне, я, парень, твой хлеб и твоё масло, — сеньор Хименос ткнул себя большим пальцем в грудь. — Ты понял меня? Понял, я тебя спрашиваю?

Вместо ответа Хуан лишь едва заметно кивнул головой.

— Ты ничто, ты невежественный эмигрант, и будешь делать то, что я тебе говорю, только то.

Хуан огляделся по сторонам и увидел злые недружелюбные взгляды мужчин, которые ещё минуту тому весело пожимали его руку. Сейчас они были злы и глядели на Хуана как на своего личного врага.

— А если ты пойдёшь против меня, то запомни, парень, ты лишишься всего — этого костюма, шляпы, лишишься денег. Ты останешься голым и никому не нужным, перед тобой закроются все двери. Ты меня понял?

Капельки слюны блестели на губах сеньора Хименоса, а глаза сверкали так, что казалось, сеньор Хименос желает испепелить взглядом парня, стоящего перед ним.

— Да, я понял, — выдавил из себя Хуан.

— Ну, вот и хорошо, — уже совершенно иным голосом пробормотал сеньор Хименос, — просто замечательно, я люблю, когда меня понимают с полуслова, очень люблю, — он похлопал Хуана по спине так, будто бы Хуан был его личной вещью, будто бы он был его верной лошадкой, которая никогда не подводила.

И, уже не оглядываясь, направился к карете, в которой сидел, посасывая толстую сигару, сеньор Рози и кривился от неудовольствия, постукивая тростью о пол.

— Это будет прекрасный бой, сеньор Рози, замечательный бой, — закричал в карету сеньор Хименос.

Из двери появилась голова сеньора Рози, и он с недоверием посмотрел на Хуана.

Тот согласно закивал головой и немного виновато улыбнулся, дескать, всё нормально, сеньор Рози, прошу меня простить, сделаю всё, что от меня зависит, чтобы принести вам радость.

— Ну, вот и замечательно, — крикнул сеньор Рози и помахал тростью, зажатой в руке.

Парень ещё с полчаса бродил по улицам Сан-Диего, пытаясь прийти в себя, пытаясь осознать всё то, что с ним сейчас произошло.

Наконец, ему надоело бесцельно шляться, и он двинулся к заведению мадам Клотильды, где он и Марианна нашли кров.

Хуан поднялся на крыльцо, толкнул дверь, и его тут же оглушили резкие звуки музыки.

Внизу, в холле, стояло разбитое пианино, над ним склонилась Марианна и изо всех сил била ладонями по сверкающим клавишам. Инструмент дребезжал и издавал резкие звуки, лишённые всяческой мелодии, а Марианна и три девицы громко хохотали.

Марианна играла и одновременно стучала каблуком в пол, а девицы пытались танцевать.

— Марианна, что это значит? — крикнул Хуан.

Девушка обернулась и, не прекращая играть, закричала:

— Знаешь, Хуан, я напилась. Взяла, вот так вот, и напилась.

— Как ты могла напиться, ведь ты же совсем недавно была вместе со мной.

И тут Хуан увидел, что действительно, в руках у девушек стаканы с ромом, а перед Марианной на пианино стоит бутылка и недопитый стакан.

— Да она сразу, как только вошла, засадила полстакана, — сказала толстая проститутка, квартировавшая на первом этаже.

Марианна оставила инструмент, схватила стакан в одну руку, бутылку в другую и, смеясь, поглядела на Хуана, который был растерян и явно не понимал, что происходит.

— Я выпила пол стакана, а сейчас выпью ещё. А потом, может быть, выпью ещё и ещё, — Марианна залпом осушила свой стакан, промокнула рукавом губы и громко захохотала.

Её весёлый смех подхватили девицы, и Хуан под их колючими взглядами почувствовал себя очень неуютно.

— Марианна, мы с тобой приехали из Испании сюда для того, чтобы ты была современной. Ведь ты именно современной хотела стать.

— Ну, так.

— Тогда ради Бога, можешь становиться таким образом, — зло заметил Хуан и стал подниматься по скрипучей лестнице на второй этаж.

Марианна зло взглянула на спину Хуана, а затем протянула одной из девиц свой стакан, и та наполнила его до половины.

Марианна жадно выпила.

Ещё несколько минут Марианна, и девица кривлялись, хохотали, обсуждали Хуана Гонсало, в лицах показывали, как гордо он разговаривал с Марианной и как величественно удалился по скрипучей лестнице.

Вдруг, ничего не объясняя, Марианна поставила стакан на скрипучий инструмент и быстро побежала по лестнице. Когда она вошла в комнату, увидела, что Хуан отжимается от пола, считая каждое движение.

…двадцать два, двадцать три, двадцать четыре…

— Ты изменился, сеньор Гонсало, — стоя в двери, сказала Марианна.