Высокие звезды

— А почему, если умирать так хорошо, то все живут?

Отец тогда рассмеялся.

— Чтобы лучше почувствовать радость, нужно сперва немного погрустить, не так ли?

И теперь, шагая по пыльной дороге, Хуан Гонсало смотрел на знакомый пейзаж, который созерцали все жители Санта-Риберры от самого рождения и до смерти, тот пейзаж, о котором мечтал его отец.

И Хуан Гонсало вспомнил, что тогда, ребёнком, подумал:

«А как можно видеть небо, океан, землю, лёжа в могиле? Ведь там темно, сыро».

Но тогда он не спросил об этом отца.

Мануэль закашлялся, и Хуан Гонсало строго посмотрел на него.

Сзади гроб несли Санчо и старый Сальвадор. Старик то и дело кряхтел, негромко ругался на дорогу, на собственную старость. И юношу неприятно кольнула мысль, что когда-нибудь и он сам станет таким же ворчливым и старым.

Наконец-то похоронная процессия добралась до подножия холма. Дорога теперь шла вдоль берега, ровная, без крутых подъёмов и спусков.

Хуан Гонсало попытался обернуться, чтобы посмотреть на свой дом, но из-за тяжёлого гроба, стоявшего у него на плече, он не смог этого сделать.

Среди тех, кто шёл за гробом, послышался ропот. Юноша напрягся, а затем различил и стук конских копыт.

— Кто там? — не оборачиваясь, спросил он у Сальвадора.

— Это люди дона Родриго, его управляющий дон Диего вместе со своими людьми.

— Они догоняют нас, что делать? — шёпотом спросил Хуан Гонсало.

— Ничего. Нам нельзя ни отвечать, ни вступать в пререкания, ни принимать соболезнования. У тебя своё горе, мальчик, ты должен похоронить отца.

— Никто ничего не отвечает… — пронёсся шёпот по похоронной процессии.

— Да-да, — подтвердил Сальвадор, — о чём бы нас ни спрашивали, только молчать. Мы должны похоронить сеньора Ортего.

Холодный пот тёк по спине Хуана Гонсало. Но он старался ступать так же, как ступал прежде, ничем не выдавая волнения.

Лица людей, участвовавших в похоронах, сделались непроницаемыми.

Всадники догнали похоронную процессию, и послышался властный окрик управляющего Диего Кортеса.

— Кого хоронят?

Никто не обернулся. Священник так же величаво ступал перед гробом, сжимая высокий деревянный крест.

Хуан Гонсало пристально всматривался в маленькую чёрную точку на самом горизонте, как будто бы в ней сосредоточился сейчас весь мир.

— Кого хоронят, я спрашиваю?! — воскликнул управляющий.

И вновь ответом ему было молчание.

Немного смутившись, он изменил тон и снял с головы шляпу.

— Кого хоронят?

Но и на этот раз никто не ответил.

Дон Диего пришпорил коня и обогнал похоронную процессию. Он загородил дорогу, и священник вынужден был остановиться.

Все стояли, смотря себе под ноги. Лишь один Хуан Гонсало, не отрываясь, смотрел в лицо управляющего.

Тот был красив. Тонкие чёрные усы, короткая стрижка, хороший дорогой костюм для верховой езды. На вид управляющему помещика было лет двадцать пять.

— Я, кажется, спросил, кого хоронят?

Дон Диего нервно крутил в руках сплетённый из тонких ремешков хлыст. По-напускному небрежный вид, гордая осанка, но колючий злой взгляд, готовый пронзить до глубины души.

Хуан Гонсало почувствовал, как у него сжимается сердце, то ли от страха, то ли от ненависти. Ему хотелось броситься к дону Диего, выкрикнуть ему прямо в лицо что-нибудь злое и обидное, а потом наброситься на него с кулаками.

— Почему мне никто, не отвечает?

Юноша еле сдержал себя, чтобы не закричать: «Прочь с дороги!»

«Неужели он не понимает, — думал Хуан Гонсало, — что нельзя останавливать похороны, нельзя пытаться заговорить, если с тобой не хотят иметь дело? Неужели ему так тяжело подождать пару часов, когда мы вернёмся с кладбища?»

— Ах, так, мерзавцы! — воскликнул дон Диего, и его хлыст щёлкнул по голенищу сапога. — Не хотите отвечать, не надо. Мне и дела нет до того, кто лежит у вас в гробу. Хотя я догадываюсь, что это сеньор Ортего, к которому у меня было дело. А поскольку из-за вашего молчания я не могу понять, кто является его наследником, я отдам бумагу самому хозяину.

Сеньор Кортес подъехал к самому гробу, и, не слезая с лошади, вытащил из кармана небольшой лист бумаги, испещрённый цифрами.

— Камень! — приказал он, отставив руку, и даже не смотрел на неё, ожидая, когда же кто-нибудь из его людей положит туда камень.

Помощник управляющего, мужчина в годах, торопливо соскочил с лошади, поднял плоский камень и подал его дону Диего.

А тот припечатал бумагу к крышке гроба и придавил её плоским камнем.

— Вот счёт, который вы мне должны были оплатить ещё вчера. Это плата за аренду. Вы бесплатно пользовались землёй моего сеньора долгие годы, а он хочет получить с вас плату всего за три года. А вы, хитрые бестии, не собираетесь платить даже и этого.

Дон Диего, заметив, что на него смотрит Хуан Гонсало, зло улыбнулся.

— Ты, наверное, хочешь сказать мне, что у вас нет денег? Знаю, все вы такие. Если вам нужно что-нибудь, вы всегда найдёте деньги для покупки, для вина и рома. А если дело касается уплаты долгов, то все вы бедняки. Я научу вас уважать законы и права собственности. Я ещё раз спрашиваю, собирается ли кто-нибудь платить по этому счёту?

Никто не проронил ни слова.