Высокие звезды

Он достал ещё с дюжину картонных гильз, дал мешочек с порохом и пригоршню пуль. Всё это старик завязал в полотняный мешочек и подал Хуану Гонсало.

— Теперь ты настоящий идальго Лунный Свет.

И только, тут до юноши дошло.

— А как люди узнают, что это моё прозвище?

— Люди знают всё, — Сальвадор многозначительно поднял указательный палец.

— Нельзя же так, дядюшка Сальвадор, ехать с ружьём? Меня сразу же схватят.

— А мы его завернём, пусть все думают, мол, везёт человек какие-то палки или инструменты.

На столе вновь был развёрнут грязный холст, в него легли ружьё, длинный шомпол, небольшой молоток для забивания пуль.

— Только смотри, — наставлял своего юного друга Сальвадор, — заряжай ружьё заранее, иначе потом не успеешь. Пока начнёшь стучать молотком, тебя тут же обнаружат.

— Хорошо, дядюшка Сальвадор, я не буду испытывать винтовку. Раз вы говорите, что она отличная, значит, так и есть. Я убью его той пулей, которую вы собственноручно вложили в ствол.

— Вот и молодец.

Старик завязал свёрток тонкими кожаными ремнями и отдал Хуану Гонсало.

— Кстати, твой Ико у меня его пригнали соседи.

Хуан Гонсало несказанно обрадовался:

— Значит, мой Ико жив? Он не сгорел в огне?

— Нет, его даже не понадобилось выгонять, он сам выбежал из охваченного пламенем хлева. Так что ты поедешь, как и подобает настоящему мстителю — верхом, с винтовкой. И пусть трепещут наши обидчики.

Хуан Гонсало крепко пожал руку старому Сальвадору.

— Спасибо вам за всё, дядюшка Сальвадор, не знаю, что бы я без вас делал.

— Ты нашёл бы кого-нибудь другого, кто тоже печётся о соблюдении справедливости, — гордо произнёс хозяин дома. — А теперь пошли к твоему Ико.

Уже издали ослик почуял своего хозяина и протяжно закричал.

— Он чует тебя, сразу видно, что ты с ним хорошо обращался, не бил его.

— Иногда случалось, — смутился юноша.

— С кем не бывает, ослы упрямые.

Послышался стук копыт в ворота сарая. Палка, подпиравшая их, упала, и навстречу Хуану Гонсало выбежал его верный Ико.

— Юноша опустился на колени и обнял ослика за шею.

— Ты поедешь со мной? — спросил он ослика в самое ухо. — Ты повезёшь меня?

— Ты что, — забеспокоился Сальвадор, — собираешься ехать немедленно?

— Да.

— Нет, тебе придётся подождать. Люди дона Родриго ожидают, что ты бросишься мстить немедленно. Вот побудешь несколько дней в моём доме, всё поуляжется, и тогда твой выстрел прозвучит как гром среди ясного неба. Ты понял меня?

— Да, я буду слушаться во всём вас, дядюшка Сальвадор.

— Ну, вот и отлично. Задай Ико корму, а сам иди в дом и можешь отдыхать.

Юноша поблагодарил старика.

Сальвадор сам проследил, не постесняется ли юноша взять побольше овса из его скромных запасов.

— Значит, решено, — Сальвадор похлопал Хуана Гонсало по плечу, — пройдёт пара дней, и ты отправишься к имению дона Родриго.

— Да.

— Только смотри, это время не ходи в город. Люди, быстро забывают тех, кого не видят.

— А как же братья?

— Пусть они будут на виду, это как раз успокоит людей дона Родриго. Если уж старшие братья ничего не замышляют, то, что тогда говорить о младшем.

— А вы хитры.

— Да, жизнь меня кое-чему научила.

Юноша и старик зашли в дом.

Хуан Гонсало с нетерпением ожидал, когда же пройдут три дня, и он сможет отправиться в дорогу.

Наконец ранним утром он оседлал Ико.

Но предусмотрительный Сальвадор не дал ему, сразу же, отправиться в путь.

— Погоди, я схожу в Санта-Риберру и узнаю, что к чему. Если я не вернусь через два часа, значит, можешь ехать, всё спокойно.

— А разве мне обязательно заезжать в Санта-Риберру?

— Ну как же, ты должен попрощаться со всеми. Ещё неизвестно, что с тобой случится после того, как ты отомстишь дону Родриго.

Хуан Гонсало нехотя согласился.

— Хорошо, дядюшка Сальвадор, я подожду.

Все эти два часа он занимался приготовлениями. Конечно, можно было просто посидеть, но куда легче провести ожидание в делах, нежели в праздном бездействии.

И вот Хуан Гонсало отправился в путь. Он гордо восседал на своём белом ослике, к седлу которого была приторочена старинная винтовка, завёрнутая в холст.

«Я идальго Лунный Свет» — повторял сам себе Хуан Гонсало, подъезжая к Санта-Риберре.

Он собирался появиться в селении незамеченным, но лишь только ослик ступил на площадь, как тут же, к юноше выбежали люди. Из всех трёх таверн, располагавшихся на площади, вывалили посетители.

— О, идальго Лунный Свет! — радостно восклицали они. — Ты убьёшь дона Родриго! И поделом ему! Сколько мы будем терпеть, он забрал твою землю, завтра заберёт нашу! Это он убил твоего отца!

Юноша в недоумении озирался. Откуда им известно его тайное прозвище? Откуда они знают, куда он собрался и что собирается совершить?

Хуан Гонсало слез с ослика и тут к нему подошли братья.

— Всё-таки ты молодец, — сказал Мануэль, — конечно, глупо, но оставить обиду без отмщения нельзя.

— Ты молодец, — пожал ему руку Санчо, — ты настоящий идальго Лунный Свет.

— Но, братья, откуда вы знаете?

Те заулыбались и переглянулись.

— Нам всё известно.

И тут взгляд юноши упал на старого Сальвадора, стоявшего в двери таверны.

Тот с сожалением развёл руками: