Высокие звезды

Он спустил ноги и, морщась от боли, поднялся. Раненая нога не желала слушаться. Вцепившись в спинку кровати, юноша пробрался к окну и выглянул на улицу.

На площадке перед дворцом собралась целая дюжина экипажей. Кучера, сбившись в кучку, курили и о чём-то оживлённо спорили. Один из мужчин поднял голову и взглянул в окно.

Хуан Гонсало отшатнулся, чтобы остаться незамеченным.

«Чёрт, тут слишком высоко, чтобы прыгать. Да у меня даже не хватит сил взобраться на подоконник».

Хуан Гонсало подошёл к двери и прислушался.

«Вроде бы никого рядом нет».

На всякий случай он постучал костяшками пальцев по дверному косяку.

Ни звука в ответ.

«Наверное, они даже не выставили охрану», — подумал Хуан Гонсало и толкнул дверь.

Но та не поддавалась.

«Закрыли на ключ!».

Юноша, держась за дверную ручку, присел и заглянул в замочную скважину: так и есть, ключ торчал в ней.

«Я должен выбраться отсюда. Возможно, мне удастся выскользнуть чёрным ходом. Внизу гости и дай бог, чтобы за разговором никто не услышал того, как я попытаюсь покинуть спальню».

Хуан Гонсало обмотал руку полотенцем и изо всей силы ударил в дверную филенку.

Жалобно хрустнуло дерево, на глянцевой поверхности двери появилась трещина.

«Ещё несколько ударов и я выломаю филенку. А тогда открыть дверь не составит труда».

А в это время Марианна играла этюды. Её руки легко проносились по клавишам, девушка по памяти воспроизводила сложные по исполнению мелодии.

Но головы подруг её матери были заняты мыслями, далёкими от тонкостей музицирования.

Донна Сантана, не отрываясь, смотрела на сеньора Кортеса, управляющего имением.

Она наклонилась к своей соседке и прошептала ей на ухо:

— Какой красавец, дон Диего!

— Да, этого у него не отнимешь, — вздохнула другая женщина, — если бы ему ещё и богатство, вот завидная партия была бы для одной из наших дочерей.

— Я думаю, — прошептала донна Сантана, — не пройдёт и полгода, как он посватается к сеньорите де Суэро, и донна Мария не сможет ему отказать.

Марианна в пол уха прислушивалась к разговору женщин. Этюды она великолепно знала наизусть и могла играть, не задумываясь.

Но тут до чуткого слуха девушки долетел грохот.

«Кажется, это наверху, — подумала Марианна и тут же догадалась, — наверное, это наш пленник пытается покинуть спальню».

И ей тут же вспомнилось, как она не раз, будучи наказанной, ещё ребёнком, выбиралась из запертой комнаты. То спускалась по решёткам винограда со второго этажа, то подбирала ключи.

И ей нестерпимо захотелось, чтобы Хуану Гонсало тоже удалось выбраться так, как удавалось выбираться ей в детстве.

Она внимательно, но очень быстро пробежалась взглядом по лицам присутствующих.

«Нет, никто из них ещё ничего не услышал. Нужно заглушить звуки, доносящиеся сверху», — приняла решение Марианна и, сменив музыку, резко ударила пальцами по клавишам.

Раздались звуки жаркой неистовой румбы. Гостиница наполнилась неудержимо-весёлой, громкой мелодией.

— Что такое? — забеспокоилась донна Мария.

— Это румба, — перекрикивая звуки инструмента, прокричала Марианна, — чудесная музыка, такую любят в Мексике.

— В Мексике? — переспросила донна Сантана.

— Слушайте, слушайте, это великолепная мелодия.

Женщины с недоумением переглядывались, донна Мария покраснела.

Невозмутимым оставался лишь управляющий имением. Он стоял, подкручивая свои идеально подстриженные усики, и с нежностью смотрел на девушку. Казалось, что бы она ни сотворила, какую бы глупость ни совершила, нежности в его взгляде не убавится.

Дамы чувствовали себя чрезвычайно неловко. Донна Мария прокляла тот час, когда попросила Марианну сыграть на рояле.

Дон Родриго, находившийся в это время в коридоре и как раз, прикладывавшийся к рюмке, чуть было не поперхнулся, заслышав резкую смену мелодии.

— Ну и дочка, — пробормотал он, — ну и задаёт же она им жару! Так и продолжай, Марианна, — расчувствовавшись, дон Родриго налил себе ещё одну рюмку рома и надёжно спрятал её за бронзовой статуей.

Хуан Гонсало тем временем бил и бил кулаком в дверь. Он уже не обращал внимания на то, услышат его или нет. Единственным желанием было добраться до ключа и после этого оказаться на воле.

Конечно же, далеко парень уйти не мог, но так существовала хотя бы призрачная надежда избежать суда, избежать расправы над собой. Ему не было времени раздумывать, почему это хозяйская дочка вдруг сменила мелодию, достаточно было и того, что под такую неистовую музыку можно было спокойно ломать дверь.

Ещё пара ударов и доска, хрустнув, вывалилась.

Хуан Гонсало бросил ненужное теперь полотенце на пол, просунул руку в образовавшуюся дырку и, раздирая в кровь кожу о торчащие щепки, повернул ключ в замке.

Каждый шаг давался ему с неимоверным трудом. В коридоре не было за что ухватиться. Опираясь о стены, юноша брёл по направлению к галерее.

«Лишь бы никто не попался навстречу, лишь бы никто не перехватил меня прежде, чем я спущусь вниз. А там будь что будет».

Хуан Гонсало пробовал представить себе планировку дома. Но его принесли сюда без сознания, и оставалось надеяться только на везение.