Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

Николай Скрыпник совсем не стушевался (по крайней мере внешних признаков растерянности никто никогда в его поведении не замечал) и в данном случае. И, видимо, совсем не потому, что обладал особым «комиссарским» характером: готов был проявить себя с одинаковым успехом где угодно – например, в создании аэропланов, или на выращивании капусты, или на становлении киноискусства. «Комиссарить» – значит управлять, а в таком деле главное революционные убеждения, целеустремленность и воля.

Среди тогдашних политических деятелей высшего ранга в Украине Н. А. Скрыпник, пожалуй, был единственной личностью, приход которой в руководство, среди прочего, и культурно-художественной сферы считался в целом естественным, оправданным, понятным. Во всяком случае, если мысленно поставить на это место кого-либо другого из известных его коллег по партийно-советской работе, думается, всплеск недовольства и даже сопротивления среди художественной интеллигенции был бы практически неотвратимым.

Николай Алексеевич завоевал непререкаемый авторитет во всех слоях украинского общества своей подвижнической жизнью, неутомимым трудом в интеллектуально-научной, идеологически-публи-цистической сферах. Нечего было и надеяться, что его взгляды были по душе всем участникам литературных, художественно-творческих процессов. Однако его принимали как своего, такого, кто поставлен не «покомиссарить» в очередном деле, а такого, кто по себе точно знает, что означают настоящие муки творчества, кто способен постичь сущность многочисленных проблем, которые накапливались годами, кто не будет «рубить с плеча», а обнаружит здравомыслящую осмотрительность и искренность, не показной интерес и принципиальность. Приоритеты здесь, конечно, у каждого свои. И в комплексе они удивительно органично соединились в качествах, достоинствах украинского наркома просвещения, что и обусловило ему, по современной терминологии, роль «неформального лидера» национального культурно-художественного развития. И эту свою функцию он стремился каждый раз, ежедневно подтверждать совсем «не формальной» деятельностью.

Чтобы эффективно управлять художественно-творческой отраслью, Николай Алексеевич глубоко погружался в каждую проблему (а таковыми были почти все), которые приходилось тогда решать. Попутно стоит коснуться выяснения И. М. Кошеливцем отправных, пояснительных моментов работы Н. А. Скрыпника в области культуры. «В эпоху 1920-х – начале 30-х годов толкователем партийной догматики в области культуры суждено было стать Скрыпнику. И если мы утверждаем, что время его пребывания у власти точно совпадает по времени с украинским ренессансом, то должны выяснить две вещи. Во-первых, что этот ренессанс благодаря названным обстоятельствам не был таким полнокровным и мощным, как быть бы ему при условиях, если бы он разрастался стихийно, без ограничений и отсечения от природных источников прошлого, без установки на “служение” пролетариату, который этого и не требовал. Требовала служения партия, и если тогда это не было всем так ясно, то выяснилось позже, – что не пролетариату, а себе. Совершенно ясно, что такие благоприятные условия без ограничений могли бы создаться, если бы победителем на Украине оказались не большевики, а Украинская Народная Республика.

С другой стороны, надо выяснить, почему, несмотря ни на что, тот ренессанс, даже ограниченный, полтора десятка лет продолжался, и как ему прислужился Скрыпник.

Утверждаем, что он был догматик. Но должны видеть его в конкретных исторических обстоятельствах…

Здесь Скрыпник весь в противоречиях: с одной стороны, настаивает на безусловной самостоятельности Украины. И под этим подписался бы не один националист (имеем в виду в буквальном смысле националистов-оунистов (то есть – членов Организации украинских националистов. – В. С.), от которых не раз приходится слышать: не важно, будь Украина и коммунистическая, лишь бы самостоятельная; но с другой – в Союзе с Россией. А это уже сегодня безоговорочно отвергнет каждый украинский патриот (вне зависимости от того: в эмиграции он или в УССР), поскольку именно на опыте Скрыпника и последующих десятилетий подтвердилось, что для Украины союз с Россией в любой форме исключен»[393]

.

Как ни странно, но почтенный эссеист не удержался, чтобы не преподносить историческую аргументацию относительно субъективного видения проблемы в сослагательном наклонении, чего наука просто не принимает: на этом уровне возможны лишь бесплодные схоластические споры. Не желая втягиваться в них, возможно, стоит заметить разве следующее. Украинская Народная Республика не только не вышла победительницей в 1917–1920 гг., но и не имела к тому сколько-нибудь надежных шансов.

Первыми это осознали сами лидеры УНР – М. С. Грушевский, В. К. Винниченко, Д. И. Дорошенко, Н. Е. Шаповал, И. П. Мазепа, П. А. Христюк, а за ними и такие серьезные исследователи, как, например, И. Лысяк-Рудницкий, Я. Б. Пеленский и др.