Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

«Правила» обращали внимание на недостатки богословских сочинений, представляемых на ученые богословские степени, и выдвигали два требования: 1) верность Православию; 2) соответствие темы и содержания искомой степени. Верность Православию должна быть засвидетельствована отсутствием каких-либо смущений для православного читателя[912], а также такой полнотой и определенностью изложения, «при которой не оставалось бы сомнения в истинности православного учения», и точностью выражений, «которые устраняли бы всякий повод к ложным вопросам»[913]. Тема и содержание должны отвечать богословской ученой степени, то есть разрабатывать вопросы богословские, а не имеющие лишь «отдаленное отношение к богословию», использовать соответствующие методы и делать богословские выводы. При этом указывалось, что целью ограничений не является стеснение «ученой изыскательности» академий в богословии или общеобразовательных науках: все благонамеренные труды будут оценены по достоинству.

«Правила» не содержали ничего принципиально нового: проблемы с богословскими диссертациями возникали и в 1870-х гг.: архиепископ Макарий (Булгаков) в ревизорском отчете обращал внимание на «гуманитарность» тем диссертаций на богословские степени. Но «Правила» подтверждали существование двух серьезных проблем в области научно-богословских исследований: определение самой области богословских исследований и соотнесение свободы научных исследований и церковной ответственности автора. «Правила» 1889 г., назвав проблемы, их не разрешили: и после 1889 г. коллизии возникали вновь.

Ученые духовных академий по-разному оценили «Правила» 1889 г. Одни увидели в этом стеснение свободы своих исследований и узаконенную подчиненность интересов богословской науки сиюминутным интересам современной церковной жизни и опасности «смутить невежество»[914]. Другие отнеслись к изданному документу с пониманием: церковная ответственность иерархии дает им возможность предвидеть опасность там, где ее не видит увлеченный своими исследованиями и промежуточными научными результатами исследователь. Третьих отмеченные «Правилами» проблемы подвигли на размышления: должно ли научным исследованиям придавать статус «незаслуженной ими общецерковной силы»[915]

.

В 1890-е гг. в академиях появляется новая традиция – присуждения ученых степеней «по совокупности научных трудов»[916]. Отчасти такая форма напоминала присуждение докторских богословских степеней до 1869 г.: во внимание принимается не конкретное исследование, а общий вклад ученого в богословскую науку, при этом отмечается и значение этих трудов в церковной жизни. В 1893 г. Совет КазДА присудил степень доктора церковной истории Н.Ф. Красносельцеву, бывшему профессору КазДА, «во внимание к ученым его заслугам, выразившимся в ценных для богословской науки исследованиях». Возражений этот акт не вызвал, ибо труды Н.Ф. Красносельцева были всем известны. Но в 1894 г. Совет МДА присудил докторские степени двум архиереям: доктора богословия – епископу Виссариону (Нечаеву), церковной истории – архиепископу Савве (Тихомирову) «за совокупность учено-литературных трудов». Присуждение степеней было утверждено, но Святейший Синод указал Совету МДА на желательность присуждения степеней за конкретные научные исследования[917]. Таким образом, за докторской степенью сохранялось значение научной, а не почетной

[918].

Красносельцев Николай Фомич, профессор КазДА

Надежда составителей нового Устава на то, что магистерские диссертации будут защищаться быстрее, нежели при Уставе 1869 г., оправдалась лишь отчасти. Некоторые студенты сумели воспользоваться официальным разрешением Устава 1884 г. (§ 136) представлять по окончании курса духовной академии сразу диссертацию на магистерскую степень, минуя кандидатскую[919]. Но число таких работ в одной академии в одном выпуске не превышало трех, а чаще всего ограничивалось одной. Но эти ситуации были редки, по мнению автора диссертации, по трем причинам: во-первых, последующее представление работы на суд Синода заставляло Совет быть бдительным и достаточно строгим в оценке работ выпускников; во-вторых, условие публикации и защиты накладывало обязательность тщательной обработки, редко осуществляемой за отпущенный год; в-третьих, темы работ были столь широки, что за один год провести добросовестное исследование и представить результаты было очень сложно. Два года, которые использовались на написание магистерской диссертации при Уставе 1869 г. (3-й и 4-й курсы), сократились до одного года, причем с обязательными занятиями. Таким образом, попытка облегчить получение магистерской степени для лучших студентов, при сохранении требований к диссертационным исследованиям, не удалась[920].