Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Заявленная Уставом связь с семинариями за все время его действия так и не была установлена в желанной полноте. Профессорские ревизии учебно-воспитательной части в семинариях округа, предписанные Уставом (§ 81, лит. В, п. 8), так и не стали реальностью, хотя этот вопрос вызывал неоднократно бурные дискуссии[885]. Ревизовали семинарии по всем сторонам их деятельности по-прежнему члены-ревизоры Учебного комитета, хотя «комитетские ревизии» именно в этот период – после 1884 г. – подвергались суровой критике современников[886]. Наблюдение за направлением и ходом учебно-воспитательной части в духовных семинариях ограничивалось пересмотром программ и разбором профессорами духовных академий успехов абитуриентов. Непосредственным контактам академий и семинарий это мало способствовало, хотя знания и подготовленность к работе поступающих на 1-й курс определяла не только их личные успехи, но и возможный уровень преподавания в академиях. Восстановлению связи академий с семинариями препятствовала и централизованная система распределения выпускников академий на духовно-учебные места: решая судьбу выпускника, она снимала с академий ответственность за его последующую педагогическую деятельность

[887].

Предреформенное увеличение числа казенных стипендий в духовных академиях 1879–1883 гг. имело успех: к середине 1880-х гг. духовно-учебная система была обеспечена достаточным числом преподавателей с кандидатскими дипломами духовных академий. Были заняты все вакантные места не только в семинариях, но и в духовных училищах, где выпускники академий конкурировали с выпускниками семинарий. К 1885–1886 гг., когда большие наборы 1881–1882 гг. кончили курс академий, им не смогли обеспечить соответствующих служебных мест, актуальным стал вопрос о трудоустройстве ученых-богословов[888]. Отправленные в епархии безработные кандидаты сетовали на свою невостребованность после четырнадцатилетней тяжелой учебы и четырех лет усиленных занятий высшим богословием[889]

. В личном архиве выпускника МДА 1886 г. С.А. Белокурова сохранилась записка за подписью «кандидат Академии», в которой автор винил в печальной участи безработных кандидатов духовных академий Учебный комитет и уповал на «мудрых архипастырей и, главным образом, на… Московского архипастыря Иоанникия»[890].

В преподавательских кругах безработица выпускников переживалась не менее болезненно. Высказывались предложения: либо снять с казеннокоштных воспитанников обязанность непременно отслужить шесть лет по духовно-учебному ведомству и всячески поощрять их к занятию священнических мест, либо дать свободный доступ в университеты[891]. Частным образом преподаватели старались хлопотать о трудоустройстве лучших выпускников перед знакомыми членами Учебного комитета. Проблема избытка выпускников духовных академий представляла большое затруднение для духовного ведомства: безработные кандидаты богословия добивались учительских мест в духовных училищах, соглашаясь на оклады, положенные выпускникам семинарий (450 руб. в год), но эти места были закреплены за выпускниками семинарий. Своекоштных студентов при поступлении в духовные академии заставляли давать подписку, что не будут искать мест по духовно-учебному ведомству

[892]. 4 мая 1887 г. состоялся указ Святейшего Синода о сокращении штата казеннокоштных студентов духовных академий на 60 в каждой[893].

Прилагались силы к сокращению числа своекоштных студентов: они создавали дополнительные проблемы, деятельность их не имела перспективы. Советы духовных академий иногда нарушали уставной § 113, но обер-прокурор К.П. Победоносцев, несмотря на сетование отвергаемых абитуриентов, был непоколебим: отказы объяснялись «избытком кандидатов на духовно-учебные должности»[894]

.

Состав студентов духовных академий пытались усовершенствовать и качественно: волнения 1887 г. вызвали указ Святейшего Синода, подтверждающий старые распоряжения 1871 г.: семинарским правлениям устрожить выбор поступающих в академии, ректорам академий входить «в конфиденциальные сношения с семинарским начальством» для выяснения благонадежности волонтеров.

Устав 1884 г. подтвердил право поступления в академии выпускников светских школ, жаждущих духовного просвещения: это должно было оздоровить обстановку в самих академиях и повысить благоговение к учебному процессу. Но оправдались эти надежды лишь отчасти: четверть века официальной открытости академий дали лишь единицы студентов других сословий[895]. Высшее богословское образование не было практически «встроено» в общую систему высшего образования, личное религиозное стремление светских выпускников, при усилившейся секуляризации общества, проявлялось редко.