Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Условия, созданные Уставом 1869 г. – выделение особых кафедр для большей части предметов, стабильное пребывание преподавателя на кафедре и научная деятельность в области преподаваемой науки, – способствовали постепенной специализации членов корпораций духовных академий. Некоторые из них повысили квалификацию в отечественных и заграничных университетах, познакомились с основными источниками своего предмета в научных командировках, библиотеках, архивах. Эти опыты себя оправдали, в некоторых случаях открыли новое направление в преподавании предмета[576].

В целом система чтения лекций постепенно менялась, но при этом возникали проблемы. Научные исследования преподавателей-специалистов способствовали расширению историографических и источниковедческих обзоров и углубленному рассмотрению отдельных разделов науки, ограниченность лекционного времени не позволяла при этом последовательно излагать всю систему читаемого предмета. Попыток выделения особых разделов наук в специальные курсы практически не проводилось: штатные преподаватели были загружены основными лекциями, приват-доцентов для этой цели использовала лишь СПбДА[577]. Ситуацию могла спасти самостоятельная работа студентов с пособиями и учебниками, но не хватало удовлетворительной литературы и опыта преподавателей и студентов: первые не умели сформулировать методических указаний для руководства в самостоятельной работе, вторые традиционно занимались лишь сочинениями. Неопределенные требования Устава к специальному преподаванию заставляли каждого преподавателя осмыслять как методы своего предмета, так и его место и значение в учебном плане и в богословском образовании в целом.

Общие сложности общеобязательных наук состояли в неопределенности их положения. Принадлежа административно к одному из отделений, они не являлись его специальными предметами, лишаясь внимания студентов и своего отделения, и других. Каждый из этих предметов имел и особые учебные сложности.

В Священном Писании текстологические и исагогические исследования, проводимые библеистами духовных академий, вели к расширению этих разделов в лекционных курсах, которыми часто и ограничивалось изучение той или иной священной книги. По мере проведения историко-библейских и филолого-библейских изысканий усилились соответствующие составляющие учебных курсов. Собственно библейско-богословский комментарий проводился с сильным использованием западной научной литературы, не всегда в должной мере адаптированной православным богословским сознанием[578]. Перед библеистами стояла основная задача: освоив поток информации о методах и результатах библейской критики, дать им научно-православную оценку.

Основное богословие самими преподавателями понималось по-разному: одни считали его традиционным введением в богословие, другие – недостающей в высшем духовном образовании апологетикой.

Философские науки имели сильных преподавателей и пользовались традиционным уважением студентов, хотя развитие историко– и филолого-исследовательского движения умаляло интерес к умозрительным вопросам[579]

.

Особое место заняла в учебных планах педагогика, став одним из немногих общеобязательных предметов. Многочисленные нарекания на преподавание выпускников академий делали ее значимой саму по себе, возлагались на нее надежды и как на пастырский предмет, однако четкого понимания задач этой науки и вопросов, которые в ней должны обсуждаться, так и не удалось выработать. Практические занятия выпускного курса велись преподавателями-специалистами, и с курсом педагогики никак не были связаны.

Богословское отделение было единственным, в котором богословские науки держали несомненный перевес, при этом во всех четырех академиях к этому отделению принадлежали ректоры. Но повышенный интерес к церковно-историческим наукам и стремление к реальной работе с источниками вели к тому, что сильные студенты часто миновали богословское отделение[580].

Догматическое богословие читалось в начале периода во всех академиях, кроме МДА, в историческом варианте. Но такое изложение не удовлетворяло всем предъявляемым к курсу требованиям, и во второй половине 1870-х гг. проводились попытки синтетического изложения: систематический курс, затем исторические экскурсы[581]

.

Катанский Александр Львович, профессор СПбДА

Одним из наиболее проблемных и критикуемых предметов было нравственное богословие. Традиционные систематические курсы, построенные по классическо-схоластической форме, хотя и содержали обширный библейский и святоотеческий материал, не могли удовлетворить новых запросов к богословскому образованию. Предлагалось даже соединить нравственное богословие с гомилетикой, но его самостоятельность была защищена традицией, практикой современной католической науки, значением для богословской науки и христианской жизни. Тем не менее вопрос о научной постановке нравственного богословия так и не был решен удовлетворительно[582].

Беляев Александр Дмитриевич, профессор МДА