Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Приват-доцентура школой «профессорской» выучки так не стала и не разрешила проблему подготовки преподавательской смены в академии. За время действия Устава она все более превращалась из подготовки к преподавательской деятельности в начальную преподавательскую ступень: в звании приват-доцентов оставляли наиболее талантливых и усердных выпускников, не получивших еще магистерской степени. Хотя многие из них не имели штатной кафедры, а были при кафедре, выделенный им раздел науки или целую науку (не входившую в число уставных) они читали самостоятельно, без какого-либо процесса практического обучения или стажировки. На приват-доцентов, попавших на штатные кафедры, падала ноша полной преподавательской нагрузки и ответственности, при этом им приходилось дорабатывать свои магистерские диссертации. Как и раньше, спасала добросовестность и трудоспособность лучших выпускников академий: недостатки системы они компенсировали личным рвением[600]. Даже после увеличения выделяемой на приват-доцентов суммы – 2 400 руб. – этого было слишком мало, чтобы иметь в академиях достаточный «запас» молодых ученых сил из наиболее талантливых кандидатов. Со временем удалось добиться, чтобы лекции в академиях читались практически по всем предметам. Однако это не означало, что были замещены все штатные кафедры[601].

Заметные изменения произошли в занятиях студентов. Введение отделенской системы не только активизировало учебный процесс, но сделало его более осмысленным и целенаправленным. Общие учебные интересы способствовали сближению преподавателей и студентов, студентам доставалось больше преподавательского внимания, чем в прежние годы, они чувствовали себя не школярами, но «младшими профессионалами».

Оставалась актуальной проблема посещения лекций, особенно по общеобязательным предметам. Уважение к свободному учебному и научному труду студентов, к их самостоятельной ответственности ослабляло контроль над посещением лекций, хотя от ректора и инспектора по-прежнему зависело много[602]. Укоры не всегда помогали[603]. К отделенским лекциям относились более внимательно: это было приобщение к профессии, контакт лектора с 10—15-ю слушателями был теснее, чем с 40—60-ю. Но степень и этого внимания была различной. Некоторым лекторам специальных наук удавалось привлечь слушателей и с других отделений[604]

.

Образование в условиях Устава 1869 г. предполагало активное участие в нем самих студентов: надежды возлагались на заинтересованность, творческий подход и самостоятельность. К предоставленной свободе выпускного курса студент должен был приготовиться за три первых курса. Возможности предоставлялись в старых формах – лекции и сочинения, но они должны были наполниться иным содержанием и установить более тесную связь студента с преподавателем. Участие студентов в лекционной форме обучения состояло в аудиторной записи и составлении конспектов. Студенты, прошедшие такую школу, были ей благодарны за знания и выработанное усердие. Составленные конспекты переходили по наследству младшим курсам, пополняясь по мере надобности[605].

Болотов Василий Васильевич, профессор СПбДА

Сочинения, ради которых приносились в жертву лекции, пользовались преимущественным вниманием как студентов, так и преподавателей. При уменьшении их числа – от 7–9 до 3 в год на первых двух курсах – возросли требования: не только проводить логические рассуждения, но и строить научное исследование, работать с источниками, владеть сравнительным и критическим анализом, делать выводы. Но руководства при этом преподаватели по-прежнему не осуществляли, учиться приходилось на «негативном опыте», и то в случае, если преподаватель писал рецензии. Никаких критериев сформулировано не было, требования к работам и система оценки зависели лишь от преподавателя, и эти вопросы редко обсуждались на заседаниях Советов или в отделениях[606].

Каринский Михаил Иванович, профессор СПбДА

О возможности каких-либо иных форм самостоятельных занятий студентов в Уставе не говорилось, но оговаривалось право академий «учреждать ученые общества», а к деятельности обществ в учебном заведении могли привлекаться и студенты. Протоиерей И.Л. Янышев попытался устроить в СПбДА такое общество: по субботам после всенощной желающие студенты и преподаватели собирались в аудитории и читали рефераты, «кто о чем хотел»[607].