Выживший во тьме

Он блаженно задергал лапами, и лишь приподнявшееся ухо выдало его интерес к моим словам.

– Правда, ты и так не очень-то маленький. Или я не замечаю, как ты тянешься. Станешь с медведя – как потом кормить? Ладно, разнежился. Пошли. Нечего валяться. Еще местных блох нахватаешься – остригу потом наголо, будешь знать!

Он кувыркнулся через плечо и, встав на лапы, ткнулся мордой мне в ладонь.

– Ну все, все… Нежности тут развел. Пошли!

Еще полдня мы тащились по склону оврага, который, казалось, тянулся нескончаемо. Яркая полоска на востоке сильно приблизилась и теперь занимала почти все видимое пространство. Все больше становилось побегов – все таких же красных или желтых. Я сорвал еще один и понюхал:

– Запах как запах. Травой пахнет, зеленью… Или как теперь правильно будет – желтенью? Так…

Пес тоже понюхал, но, не найдя для себя ничего интересного, побежал дальше. Я немного отстал и сорвал очередной росток.

– Значит, не только животные… То есть – не одни насекомые. Те зверьки, которых ловит в городе щенок. Те звери, которые хотели поймать нас. А теперь – и растения. Почему? И почему мы с псом не изменились? Или – все еще впереди? Нет, не хочу…

Из раздумий меня вывел лай пса. Я поднял голову. Он мчался по склону, делая красивые и длинные, словно кошачьи, прыжки. Собаки так не бегают. Я отметил про себя – еще одно доказательство… В следующую секунду меня прошиб холодный пот: что-то бесформенное, не уступавшее щенку в размерах, выскочило из земли, угрожающе рявкнуло – и скрылось среди камней. Щенок в азарте кинулся вдогонку и растерянно закружился на месте.

– Стоять!

Я бросился к нему. Пес злобно гавкал и бросался на какое-то отверстие, не решаясь, однако, туда лезть.

– Стоять!

Еще раз крикнул, видя, как при моем приближении к щенку возвращается исчезнувшая было отвага. Мало ли какая тварь могла там скрываться? Судя по мелькнувшим размерам – вполне порядочная… Из отверстия тянуло сыростью и плесенью.

– Сиди.

Оставив пса возле дыры, сделал небольшой круг. Будь это подземный житель – таких норок могло оказаться немало, и второй, а то и третий вход найдется обязательно. Но осмотр ничего не дал – ни единого отверстия я не обнаружил. Вернувшись к щенку, призадумался. Вторая половина дня обещала стать веселой, если остаться на месте и попытаться достать этого зверя… Но что это могло нам дать? Я посмотрел вперед – степь продолжалась еще далеко… Возможно, там, дальше, ничего и нет…

– Ко мне.

Я отошел от норы и снова скомандовал:

– Ко мне!

Пес неохотно подчинился. Я погладил его и заставил сесть возле себя.

– Спокойно… Терпение, щеня. Подождем, пока он… оно само не выползет наружу. Куда ему, такому здоровому, деться? А чтобы больше хотелось… Сидеть!

Я опять придавил пса к земле, заставив его вытянуться и лечь, а сам достал из мешка кусок лепешки.

– Так! Посмотрим, что любят эти обитатели равнин.

Я примотал шнурок к куску и положил его возле самого входа. Мы стали ждать. Около часа ничто не нарушало кажущегося спокойствия и тишины. Когда терпение стало иссякать и я, раздосадованный, уже хотел продолжать путь, в отверстии что-то зашевелилось. Щенок дернулся, но мне вовремя удалось его остановить, навалившись всем телом.

– Тихо…

Шевеление повторилось. Мелькнула бурая лапа с длинными и массивными когтями, цапнула землю возле хлеба и проворно убралась обратно.

– Ага! Нет, дорогой, придется показаться полностью!

Я подтянул шнурок поближе. На этот раз ждать пришлось недолго. Снова послышалось шевеление, опять мелькнула лапа, но ее хозяин упорно не желал вылезать наружу. Пес потянул воздух и, ткнув меня лапой, осторожно высвободился. Он явно пытался мне что-то сообщить, но я, увлеченный выманиванием зверя из норы, не улавливал. Щенок гавкнул и опять втянул воздух.

– Ну что ты там… Ах, черт! Точно! Ветер с нашей стороны, прямо к нему! Он нас чует, вот и не выходит. Молодец!

Мы сменили место засады. Но зверь, видимо потеряв интерес к сухому хлебу, не проявлял больше никаких признаков жизни. Продолжать движение по равнине уже не представлялось возможным – эта незапланированная охота незаметно забрала несколько часов. Выругавшись с досады, достал припасы и подозвал пса.

– Маху дали… Не увлекись я этим – сейчас или подходили бы к окраине, или шли обратно к дому. Заночуем – и в город. Хватит.

Ночью нас никто не тревожил. Иногда пес вставал и водил носом по ветру, принюхиваясь к чему-то. Ветер приносил ему запахи, говорившие о многом, что было непонятно мне. Погода к утру переменилась: теплый ветерок, дувший с востока, сменился южным – более сильным и порывистым. Он срывался со скал и буквально обжигал – я не мог понять почему! Но потом, протирая в очередной раз глаза, догадался: он нес крупинки песка, впивавшиеся в кожу, как иголки.