Выживший во тьме

Идти оказалось несравнимо легче, и я думал, что успеем добраться до скал как раз ко времени ночевки – если, конечно, «скалы» не окажутся принявшими их форму облаками. Я так и не мог припомнить этой гряды – вроде до гор минимум километров сто? Или больше? Но что же это тогда? Как много я бы отдал за простой бинокль…

Дорогу преградил глубокий овраг. Я выругался – такие препятствия всегда смешивали все планы. Пес остановился возле него и вопросительно посмотрел на меня.

– Пошли, пошли. Обходить не будем.

Я спустился по насыпи вниз. Дно было практически полностью покрыто камнями, из-под которых не проглядывала земля. Крупные и помельче, серые в прожилках красного цвета, они имели острые грани, и приходилось быть осторожным, чтобы не изрезать обувь и ноги. Некоторые валуны достигали размеров автомобиля. Пес заметался – ему, не защищенному обувью, передвигаться по режущим кромкам стало особенно невмоготу…

– Иди ко мне.

Я взвалил его на плечи, увеличив и без того нелегкую ношу. Пройдя овраг поперек, принялся подниматься на другую сторону. Следовало запомнить и нанести его на карту – овраг продолжался далеко на восток и неизвестно где заканчивался. Западная же его часть тянулась еще около семисот метров, после чего постепенно пропадала из виду. Похоже, это и был тот самый довольно серьезный разлом, который начинался где-то в городе и продолжался уже здесь, в степи. Кстати, столь же вероятно, что он имеет непосредственное отношение к оврагу, встреченному мной в путешествии на восток, когда я попытался выйти из города и обойти болото с юга. После оврага уклон поля стал резко вздыматься вверх, начался подъем. Мне это показалось хорошим знаком: значит, то, что я принял за горы, – действительно горы? Но тогда и предположение, что они каким-то образом сместились и стали ближе, – тоже реальность?

Но это были не горы. Через два часа, когда мы пересекли каменную пустошь, я смог рассмотреть их более отчетливо. Перед нами возвышались скалы – очень крутые, высокие и, как мне показалось, абсолютно непроходимые. Они стояли сплошной грядой, ни в одном месте этой монолитной стены не замечалось ни единого просвета.

– Вот это номер… Откуда?

Я смущенно посмотрел на пса. Тот, выжидающе, – на меня.

– Похоже, мы в тупике. Что ж, придется исследовать эту стену вдоль. Куда пойдем? На восток, к желтой пустыне? Или к реке, на запад? Река предпочтительнее – все-таки мы там уже были.

Щенок почесал за ухом лапой. Ему было все равно. Решать пришлось мне.

– Рад, что ты – за. Еще бы уточнил – за что? Тогда – на восток. Разведка так разведка.

Скалы тянулись сплошной китайской стеной в обе стороны света, вот только высота их кое-где, казалось, не уступала высоте средней руки небоскреба – если я не ошибался, примерно достигала пятидесяти-шестидесяти метров, – что не шло в сравнение ни с какой рукотворной стеной в мире. Походило также на то, что она возникла из ниоткуда – сама собой, словно вылезла из земли. Как будто бросили сказочный каменный гребень – и тот самым волшебным образом принял эти непреодолимые формы… Только стена, в которую я уперся, была далеко не волшебной, а очень даже явственной.

Щенок скучал. Он водил носом и ждал, когда же я дам команду хоть куда-нибудь идти. Ему хотелось есть и пить, и я решил устроить небольшой привал.

Отсюда открывался хороший вид – перед грядой земля круто вздымалась, мы были на возвышенности, и вся пройденная нами степь лежала как на ладони. Мы словно находились на краю чаши и примерно до середины могли все в ней разглядеть. Правда, развалины города все равно не просматривались – либо мешал этот осточертевший смог, либо мы зашли слишком далеко. На западе клубился туман – скорее всего, над руслом, где на месте бывшей реки продолжалась работа гейзеров и горячих грязевых источников. На востоке – какое-то светлое пятно. Вряд ли это могла оказаться та самая желтая пустыня. Так далеко не поможет даже бинокль. Но иного объяснения не находилось. Вполне логичным было отнести это к свечению остаточной радиации… И стоило ли тогда туда топать, рискуя получить смертельную дозу?

Пес зевнул и потянулся – ему надоело лежать, он встал, подошел ко мне и поставил лапу на мокасин.

– Приглашаешь вперед? Ну ладно…

Я поднялся. Припасов и воды у нас оставалось пока достаточно, можно и попробовать пройти какое-то время в любом направлении. Выбрав все-таки восточное, – сняв шляпу по волосам не плачут! – стал спускаться со склона. Радиация, не радиация – один черт. Если до сих пор жив и никакое излучение меня не убило – пронесет и теперь.

Рассуждая подобным образом, успел заметить: идти вдоль линии оврага действительно было легче. Отдохнувший пес резво трусил впереди. Я все больше ловил себя на мысли, что знаком не со всеми его талантами, и кто знает, чем он удивит в будущем… Во всяком случае, его преданность внушала надежду: когда он вырастет и станет таким же большим и грозным, как его мать, то не превратится во врага…