Выживший во тьме

Щенок опять залаял. Его звонкий голос далеко разносился по степи, и я от неожиданности вздрогнул. Он отбежал на несколько шагов, подпрыгнул – и стал призывно гавкать в мою сторону. Я увидел, что он удерживает лапой что-то, издали очень похожее на клубок шерсти. Пес, наученный горьким опытом, больше не пытался обнюхивать все подряд, а лаем призывал меня подойти и посмотреть самому. Я подбежал – меня тоже интересовало, что могло водиться в безжизненных, на первый взгляд, просторах этого поля. Но не успел – клубок извернулся и буквально истаял среди камней, приняв их расцветку и вид. От обиды пес вновь зашелся лаем и стал кидаться на все камни подряд. Пришлось его привлечь к себе и успокоить.

Мы продолжали идти вперед. Я настороженно вглядывался по сторонам – природа преподнесла нам сюрприз, и следовало ожидать, что на этом они не кончатся. А мне не хотелось сюрпризов, особенно слишком крупных. Таких, для кого мы со щенком сами можем стать сюрпризом. Съедобным…

Пес, по-прежнему бросавшийся из стороны в сторону, теперь уже не пытался сразу засунуть нос во всевозможные дырки. Ничего не скажешь – учился прямо на глазах.

Почва здесь была более влажной, чем в покинутом нами городе и на уже пройденном участке степи. Если раньше часто встречались места, словно покрытые черепашьим панцирем (и это несмотря на то, что воды в развалинах хватало!), то здесь земля была почти везде рыхлой. Теперь, после встречи с насекомыми и слишком крупными червями, я стал замечать нечто похожее почти всюду – нужно только внимательно оглядываться по сторонам. В степи появилась жизнь – правда, пока странная и непривычная. И раз здесь водились такие существа, то со временем могли обнаружиться и иные, еще более странные и крупные. Я был почти уверен: если мы зайдем дальше, то обязательно увидим что-нибудь в этом роде…

Становилось жарко. Я давно стянул безрукавку и оставался в легкой куртке на голое тело. Впечатление, что греет именно солнце, стало таким ярким, что я не раз поднимал голову, пытаясь рассмотреть его сквозь бесстрастную завесу облаков. Но солнечный свет они не пропускали, а вот тепло – пожалуйста. Жарко было и псу. Он высунул язык и посматривал на меня – точнее, на флягу, привязанную к поясу.

– Погоди. На привале…

Я проследил его взгляд и проверил, как фляга держится на ремне. Вода слишком много значила, чтобы случайно ее лишиться. Он вздохнул, совсем как человек, и поплелся позади. Щенок устал.

После однообразия каменных пейзажей города идти среди далеко просматривавшихся полян и круч было даже интересно, к тому же тут не так мешали обломки, вечно попадавшиеся под ноги в развалинах. Но даже здесь, на расстоянии не менее шестидесяти километров (или трех дней пути!) от города, попадались какие-то части машин, сорванные крыши киосков – все, что могучая сила ветра сумела приподнять и унести. Впрочем, здесь тоже имелись села и деревни, так что все это могло принести оттуда. Я не ошибся еще в одном предположении: ядерный ураган (или то, что я принял за него) пронесся гораздо восточнее, оставив эти степи незатронутыми. Здесь не попадалось ни стекловидных камней, ни обожженной почвы.

Зато очень часто стали встречаться какие-то ростки – они выглядывали из земли совсем немного, чуть-чуть, но и им я обрадовался, как цветущим деревьям. Есть ростки – будет и растительность! Лишь бы только не вернулась стужа и не погубила их раньше, чем они войдут в силу… Да, если когда-нибудь придется уходить из подвала – то сюда, где жизнь, похоже, вновь вступает в свои права.

Я чувствовал себя разведчиком. Только не было тех, кому мог рассказать про все, что видел. Но даже если повсюду простиралась одна невероятно огромная зона, хотелось ее пройти, чтобы быть уверенным до конца. Зона с единственным проживающим в ней представителем человеческой породы… Стало быть, должны где-то присутствовать и наблюдатели? Чушь какая-то… Нет, к сожалению, вряд ли все это можно было назвать зоной. Скорее, зоной будет именно то, что не изменилось в результате всех этих катаклизмов. А в это поверить вообще трудно…

Где-то впереди, сливаясь с тучами, улегшимися прямо на вершины, вздымались скалы. На них отсутствовал снег – я уже хорошо различал это. По всем прикидкам, до них оставалось около четырех часов ходу, не более. Не будь видимость настолько скудной, я, пожалуй, определил бы расстояние более точно. Но приходилось довольствоваться тем, что есть. Мой мир, ограниченный нависшими облаками, заканчивался быстро… Хотя если сравнить с тем, что было вначале, – я мог только радоваться. Тогда взгляд в любую сторону упирался в преграду через пару десятков метров. Сейчас, после того как большая часть осадков уже опустилась на землю, стало намного лучше. И имелись все предпосылки, что тенденция сохранится и впредь. Может быть, со временем появится и солнце… Но это уже считалось как из разряда почти несбыточных надежд.