Выживший во тьме

Черный не успевал. Я позабыл про него, стремясь достичь края бесконечной пустыни, где ожидал найти остатки этой серой банды. Щенок не пропадет – он догонит меня по оставленным следам. А я должен спешить… Бег по безжизненной земле продолжался несколько часов. Не второе, не третье – может, уже пятое дыхание открылось в теле, исступленно рвущемся к одной цели. Трупоеды, решившие разнообразить рацион живыми людьми, должны быть убиты. Все до последнего зверя. И я или погибну, или покараю убийц…

Больше я не думал об угрозе со стороны болота – стая собак будет держаться подальше от мест, где хозяйничает гигантская кошка. И кошка не рискнет приближаться к их норе, – а может, и норам? – довольствуясь иной, более доступной добычей. И в этом узком перешейке я могу относительно спокойно пройти до самого конца выжженной земли – если этот конец есть…

Я снова перестал сомневаться в происхождении стекловидной почвы под ногами. Только сверхмощный взрыв мог так запечь землю, что почва превратилась в нечто совершенно другое, более похожее на битое стекло и песок одновременно. И память услужливо нарисовала картинку из недавнего: пресловутый гриб с расползшейся на полнеба шапкой – и его последующее стремительное падение…

Со стороны это могло выглядеть безумием. Небольшая кучка бывших обитателей подвалов и канализаций, прекрасно умевшая прятаться и убегать и вряд ли растерявшая врожденные навыки, без труда скроется на громадных просторах степи. Но я не позволял себе даже думать об этом. Я словно знал: крысы не будут скрываться. Их размер, новоприобретенная свирепость и жажда утвердиться в изменившимся мире заставят трупоедов принять бой!

Но только тот, кто жаждал этого боя, тоже не вполне оставался человеком… Что-то исчезло в те минуты, когда я смотрел на детские руки с отгрызенными пальцами. Что-то еще удерживавшее меня от грани, за которой начинается безумие. Я вновь ощутил страшное раздвоение – и прежняя, мирная часть не посчитала нужным напоминать о себе. Для схватки требовалась другая – не знающая пощады и не умеющая щадить! И эта вторая часть властно захватывала мою сущность, подавляя все иные чувства, кроме самых необходимых.

В какой-то момент я словно уловил резкий запах – и припал к земле лицом. Лицом? Нос различил несколько оттенков, среди которых выделялся тошнотворный запах крыс. Стая была здесь не далее как вчера! Она пошла на юг!

Поднявшись, я окинул степь внимательным взглядом. Во все стороны – никого и ничего. Далеко позади – темная точка плетущегося щенка. Но я знал: ошибки нет. Трупоеды ушли к далеким скалам. И там они либо повернут назад, либо направятся вдоль преграды к далеким берегам реки. Больше меня не интересовало, как они смогли попасть на мою сторону. Достаточно того, что смогли. И я приложу все усилия, чтобы эта группа не смогла донести до других весть о земле, где можно вольно бродить и нападать на беззащитных людей, от которых в былые времена они бы предпочли держаться подальше.

Я поймал себя на мысли, что думаю о крысах как о разведчиках враждебного клана. В чем-то – родственного себе… От этой мысли я даже споткнулся. Какое родство? Но внутри словно ожгло: родство хищника! Раз я сам – хищник! И опять – будто чужая воля властно подавила робкий протест встрепенувшегося разума…

Ночь застала меня на берегу болота. Да, я не ошибся в свое время, решив, что этот водоем, заполнивший все низменности от самого Провала и неизвестно как далеко простиравшийся, станет в будущем чудовищным болотом. Здесь мое предположение только подтверждалось. Несмотря на только начинавшуюся весну, берега поросли густой растительностью, а вся прибрежная зона укрылась толстым ковром мхов. Вода, едва просматриваемая из-под сцепившихся меж собой зарослей, издавала едкий, тухлый запах гнили. То тут, то там вскакивали и лопались пузыри, достигавшие более метра в диаметре. При каждом выбросе воздух словно лишался кислорода – а над тем местом, где был пузырь, вздымалось легкое, полупрозрачное облачко газа. Хватило нескольких вдохов – и я упал на колени…

…Пробуждение оказалось не из приятных. Кто-то настойчиво вылизывал мне лицо шершавым языком, успевая жалобно повизгивать и теребить за ремень. От морды несло псиной – и я открыл глаза.

– Щеня… Что случилось?

Черный пытался меня тащить – это с трудом, но удавалось. Я остановил его потуги и приподнялся: пес выволок тяжелый груз уже на довольно приличное расстояние от берега.

– Это зачем? – Я глупо таращился на его морду, плохо соображая причину такого поведения и вообще не понимая, что произошло ранее. Щенок упрямо подталкивал в сторону от воды – и я счел за лучшее подчиниться. Наверное, это не слишком красиво смотрелось – я, на четвереньках, стараясь не уронить сползающий мешок, стремлюсь выйти за пределы кустарника и трав, ограждавших подступы к болоту. Такой способ более подходил для моего четвероногого друга.

– Ну? Достаточно? – Колени болели, но еще больше разламывало голову. – Так что случилось? О, черт! Догадываюсь…