Выживший во тьме

Но видимо, собака изменила тактику. Я больше не слышал ее шагов, ее громового лая. Все вдруг стало так же спокойно, как до моего появления в разрушенном порту. Наверное, она затаилась за одной из дверей и только ждала, пока я выйду, чтобы наброситься сбоку. Я решил перехитрить ее и снова выскочил на балкон – не станет же она прыгать вслед за мной с высоты? Однако позади не раздалось ни звука… Я задержался на кромке, едва не спрыгнув вниз, и прислушался. Но зверюга ничем не выдавала своего присутствия! Понемногу я стал успокаиваться. Будь у меня пистолет либо ружье – эта тварь не смогла бы так безбоязненно за мной гоняться! Но во всех моих скитаниях ничего подобного мне так и не попалось, если не считать недавнего арсенала, рыться в котором мне не захотелось. Как я себя клял за это!

Впрочем, что мечтать – топор оставался внизу, а иного оружия, если не считать ножа, у меня не имелось.

Где-то в доме кто-то коротко и жалобно взвизгнул, отчего я разом вновь напрягся. Скулеж повторился – и он никак не вязался тем ревом, что только что производил этот монстр! А затем раздался грохот, несколько шаркающих шагов и утробное рычание… Зверь выбежал во двор и, не обращая больше никакого внимания на меня, кинулся к не замеченной мной ранее норе, видневшейся почти возле самого забора. Зверь забрался внутрь и почти сразу выполз наружу, волоча что-то за собой. Я присмотрелся и похолодел… Черное чудовище тащило в дом человеческую ногу! От неожиданности и ужаса я вскрикнул. Собака остановилась и подняла огромную голову. В мрачных глазах зверя горела сумасшедшая ненависть. Псина выпустила свою ношу и, посмотрев на меня, завыла…

Отсюда, с безопасного расстояния, я наконец-то смог разглядеть обладателя этой глотки и еще более жутких клыков… Почти полностью черного цвета – из-за налипшей грязи и скудного освещения рассмотреть окрас шерсти было трудно. Ростом с хорошего теленка, взъерошенная и нервно бившая хвостом по земле. Страх преувеличил размеры – на меня скалила зубы хоть и очень крупная, невероятно больших размеров, но все же просто собака. Она еще раз глухо зарычала, не сводя с меня потемневших глаз. По пасти скатывалась пена – слишком много для здорового зверя… Мне пришло в голову, что это признак безумия! А может, даже бешенства! Но если так, то даже малейший укус, любое прикосновение этих клыков – заражение и гибель. А то, что она не оставила надежды со мной разделаться, я ясно различал в ее хоть и замутненных, но яростных зрачках! Погоня, прекратившаяся на какое-то время, вовсе не окончилась…

Псина вновь подхватила свою ношу – и потащила в дом. Она прошла совсем близко, под балконом. Я успел увидеть, что нога вроде обута в ботинок, а главное – сочится кровью! Это могло означать только то, что ее обладатель убит зверем совсем недавно! И тут у меня тоже что-то взорвалось в голове – я подумал, что зверь, сошедший с ума, растерзал кого-нибудь из тех, кого я тщетно пытаюсь отыскать. Страх разом отступил, освободив место ненависти. Теперь уже я жаждал боя с этим чудовищем – не меньше, чем оно со мной! А зверь, словно потеряв ко мне интерес, скрылся в подполе дома, где-то подо мною. Видимо, там у него и было логово, и я совершенно случайно потревожил его обитателей, пока осматривал окрестности. Выждав, пока собака скроется, перевалился через перила и, как мне казалось, бесшумно спрыгнул – и сразу рванулся к топору, готовясь встретить зверюгу с оружием в руках.

Я отбежал и, увидев возвышение, а на нем криво стоящее дерево, прислонился к нему спиной. Так я мог не опасаться, что собака сможет напасть на меня сзади. А лицом к лицу… Теперь я мог встретить ее ударом топора – и не сомневался, что смогу разрубить череп чудовища так же просто, как до того рубил в щепки самые крепкие деревья. В тот момент я был уверен в своих силах – скитания и постоянная заготовка дров закалили мышцы до каменной твердости. Раздалось громкое рычание, а затем леденящее душу чавканье – точь-в-точь как если бы что-то пожирала свинья. Останки человека! Я не выдержал и издал такой громкий крик гнева, что он уже мало отличался от рыка собаки. На мгновение в доме все стихло – а потом оттуда раздался ответный рев, в несколько раз превосходивший мой по злобе и ярости. Еще одно рычание – видимо, зверь решил, что сможет прогнать непрошеного гостя одной только силой луженой глотки! Но то, что вселяло в меня почти животный ужас пару минут назад, больше не могло подействовать на человека, охваченного неистребимой жаждой расправиться с людоедом. Теперь я жаждал убийства – и наши желания совпадали!