Взлёт над пропастью. 1890-1917 годы.

Великие князья, коих насчитывалось двадцать девять, при всей своей образованности не отличались глубокими профессиональными познаниями, совсем не знали Россию, не имели понятия о труде и о ценности денег. Близко наблюдавшие августейших особ отмечали, что «ни один из них не был подготовлен и воспитан для какой-либо серьёзной обязанности. Общее образование большинства, несмотря на хорошее знание иностранных языков, оставляло желать лучшего»[414]. С юных лет окружённые лестью и низкопоклонством, они верили в собственную непогрешимость и принимали как должное своё особое положение, дававшее им большие права[415]. Этим отличались практически все представители царской фамилии. Так, вел. кн. Алексей Александрович мог прилюдно сожалеть, что нельзя выпороть кадетов, чем-то вызвавших его недовольство

[416]. Эта «родимая печать» лежала и на юных великокняжеских отпрысках, как, например, на детях вел. кн. Александра Михайловича и вел. кн. Ксении Александровны (старшей сестры Николая II), коих считали откровенными «сорванцами» с изрядной долей лености. Особенно среди них выделялась старшая дочь — Ирина Александровна (будущая супруга Ф. Юсупова), пропитанная сознанием собственного превосходства над окружающими, лишённая стыда, поскольку никто не укорял за её поведение[417].

Все великие князья числились в элитных гвардейских полках, и военные дела в их жизни традиционно занимали значительное место. Так, вел. кн. Михаил Михайлович, вследствие морганатического брака (с графиней Меренберг в 1891 году) вынужденный покинуть Россию, невыносимо страдал от увольнения с воинской службы, которую обожал и где желал делать карьеру[418]. Вел. кн. Дмитрий Павлович всё время проводил между службой в полку и пребыванием в своём имении, откуда его «тянуло опять в полк…»

[419]. В этом смысле не был исключением и Николай II. Как указывали близко знавшие его придворные, государь больше всего любил армию и флот, доклады военных и «с особой охотой отдавал время на смотры войск или посещения флота»[420]. Император не пропускал так называемых обедов, устраиваемых в гвардейских полках приблизительно раз в месяц. Они собирали не только действующих офицеров, но и тех, кто служил там ранее, а ныне занимал ответственные должности при дворе, в правительственных структурах или уже вышел в отставку. Эти обеды начались вечером и затягивались далеко за полночь

[421]. Практически все великие князья жили в такой военизированной обстановке. Первый случай, когда член дома Романовых выбрал невоенную стезю, произошёл лишь в 1910 году: сын вел. кн. Константина Константиновича Олег поступил в Александровский лицей, готовивший управленческие кадры, причём это вызвало неодобрение царской фамилии[422].

Гвардейское офицерство рекрутировалось из представителей знатных родов, в полки поступал цвет дворянского общества. Причём для поступления требовалась безупречная репутация. Проверяли и родословную; если в каком-нибудь поколении затесался кто-то, не подходящий по происхождению, никакие протекции не помогали. Случаи, когда сыновья министров и высших чиновников при представлении в полки получали отказ, не были редкостью[423]. Гвардейскому офицеру воспрещалось жениться на мещанке или купеческой дочке. А прежде чем он вступал в брак с дворянкой, общество офицеров полка собирало сведения о невесте и её родственниках[424]

. Затем жених обязывался внести в полковую кассу приличную сумму, что мог себе позволить только состоятельный человек[425]. Да и вообще офицер должен был располагать значительными собственными средствами: служить в гвардейских полках «могли лишь богатые люди… без поддержки из дому просуществовать было невозможно»[426]. Когда с началом Первой мировой войны во главе одного из гвардейских полков был назначен ранее там не служивший, то старшие офицеры-гвардейцы отнеслись к нему с нескрываемым пренебрежением, считая «выслужившимся выскочкой»[427].