Взлёт над пропастью. 1890-1917 годы.

Если в профессиональном отношении в придворных кругах преобладала военная составляющая, то с точки зрения экономики интересы той среды теснейшим образом были связаны с землевладением. Именно при дворе сосредоточились крупнейшие земельные собственники Российской империи, издавна являвшиеся титулованной знатью. Верхушка латифундистов представлена царской фамилией: вел. кн. Михаил Николаевич имел 183 тысяч десятин земли, вел. кн. Николай Николаевич — почти 170 тысяч, вел. кн. Александр Михайлович — 100 тысяч и т. д. Владение этими активами, помимо дотаций из уделов Министерства двора, составляло основу финансового благополучия августейших особ. Текущие доходы, как правило, складывались из процентных бумаг государственных и земельных банков, где и были заложены обширные угодья. Так, у вел. кн. Владимира Александровича капитал в 3 миллиона рублей более чем наполовину состоял из закладных листов Бессарабско-Таврического, Ярославско-Костромского, Донского земельного банков; ещё на сумму свыше 1 миллиона марок имелись ценные бумаги немецких земельных банков и городских займов[457]. Капитал вел. кн. Михаил Николаевича в 1,5 миллиона рублей на 80 % помещался в закладных листах российских земельных банков[458]

, у вел. кн. Кирилла Владимировича преобладали облигации Госбанка и немецких банков[459]. Это были весьма консервативные вложения средств, где главным критерием считалась надёжность. Неслучайно текущие счета многих великих князей находились в Волжско-Камском банке, имевшем репутацию сугубо депозитно-расчётного учреждения, далёкого от рискованных финансовых операций. Да и счета императорской четы многие годы находились там же[460]

.

Конечно, получаемых доходов членам царской фамилии постоянно не хватало: большинство вело широкую, расточительную жизнь. Так, по поводу парижских визитов вел. кн. Алексея Александровича в Петербурге говорили, что каждый из вояжей обходится России по крайней мере в один военный корабль[461]. Наиболее сдержанным на этом фоне оказался младший брат императора вел. кн. Михаил Александрович. Благодаря своей непритязательности он превратился в самого богатого члена царской фамилии (до женитьбы на Шереметьевской и последовавшей в 1912 году опалы); его основные активы составляли имения в Орловской, Курской, Петроковской губерниях[462]

. Но консервативные инвестиции удовлетворяли не всех. К примеру, вел. кн. Пётр Николаевич в начале 1897 года получил 2/3 акций общества «Сталь» (капитал 10 миллионов рублей) в уплату за своё имение, богатое железными рудами, и начал игру на бирже: в результате привёл в упадок свои дела, и ему потребовалась помощь[463]. Характерная деталь: в великокняжеской среде прохладно относились к помещению капитала в ценные бумаги промышленных компаний. С конца XIX — начала XX века такие инвестиции имелись у всех, но их доля в общем портфеле вложений оставалась незначительной. Исключение составлял, пожалуй, вел. кн. Алексей Александрович, на момент кончины которого в 1909 году практически весь капитал (2,5 миллиона рублей) помещался в акциях Ростово-Владикавказской железной дороги, цементного завода «Ассерин», Варшавского коммерческого банка, Невского механического завода и др.[464]

Но даже имея дело с ценными бумагами, великие князья предпочитали не заниматься непосредственно промышленными делами. Любопытно, что инициативу здесь проявила супруга принца А.П. Ольденбургского Евгения Максимилиановна: она учредила кондитерскую фабрику, и когда в продаже появились жестянки с леденцами и надписью «Произведены на фабрике принцессы Ольденбургской», это вызывало немалое неудовольствие при дворе[465]. (Добавим: это начинание не задалось, предприятию грозило банкротство, и лишь денежная поддержка, оказанная по настоянию Николая II, позволила удержать его на плаву[466].)