Взлетающий Демон Врубеля

– К Тенишевой ведь все самые известные художники ездили! – рассказывала она. – Так что начинающий художник мог наблюдать их работу. Вот Александр Тиунов и увлекся живописью. В Талашкине постоянно жил Малютин, часто бывали Репин, Рерих, Врубель. Писали здесь. Здесь было интересно, такие страсти кипели, связанные с искусством! Врубель, будучи в Талашкине, написал картину «Взлетающий демон», потом сошел с ума, чуть ее не уничтожил.

– Да, у Врубеля было психическое заболевание, он и умер рано, – вставила Мила. – Я читала. Неужели это здесь, в Талашкине началось?

– В Талашкине у него был уже рецидив, второй приступ то есть. А первый, кажется, в Москве. Это не все время у него было, а приступами. Он лечился в лечебнице.

– А что же с картиной? – напомнила Леля.

– От него картину спрятали, чтобы спасти ее. Княгиня велела Тиунову, тогда еще подростку, написать сверху пейзаж. Он написал озеро наше. А в тысяча девятьсот пятом году, во время волнений, здесь поджоги устраивали, и картина эта сгорела. Ее и не спасал никто. Никто не знал, что это Врубель, Тиунов никому не говорил.

– А откуда же потом узнали? – заинтересовалась и Мила.

– А никто и не узнал! Ой! Ну ладно, я вам расскажу. Я сама случайно узнала, даже Татьяна Викторовна не знает!

– Как же так: Татьяна Викторовна не знает, а ты знаешь? – Леля высоко подняла брови.

– Я узнала случайно. – Кристина запнулась. – Случайно услышала! – Она остановилась, закручинившись. Потом махнула рукой и продолжила: – Саша Красухин рассказал об этом в интервью. А я… случайно присутствовала.

– В каком интервью? Я читала интервью, самое последнее, что Валерий Скуматов у него брал. Там про Врубеля нет ничего, – заметила Леля.

– Елена Семеновна, вы не понимаете – в интервью не все включают, что человек рассказал! Я же сама на журналистике училась, знаю. И на практике успела побывать, как раз у Валерия Андреевича мы с Костей были, он хороший журналист. Редактор оставляет определенное количество знаков, а сокращает сам интервьюер. Валерий Андреевич сократил то, что к храму отношения не имеет, это естественно. Так всегда журналисты делают.

– Жалко как! Такой интересный момент сократили… – вставила Мила. – А откуда известно, что именно та картина сгорела? Откуда вообще Красухин про сгоревшую картину Врубеля знал?

– Как откуда?! Его прадед, художник Тиунов, которому сверху, по врубелевскому холсту, пришлось озеро писать, рассказал своим детям. А они Саше.

– Кристиночка, а как получилось, что вы присутствовали при интервью? – спросила недоверчивая Мила.

Кристина опустила голову. Потом, наоборот, задрала ее очень высоко и с вызовом сказала:

– Ну, я подслушала!

Поскольку отрицательной реакции не было: никто ее не стыдил, не ужасался – девушка после небольшой паузы продолжила:

– Понимаете, я с Сашей познакомилась давно, когда в школе еще училась, мне шестнадцать лет было. Он тогда первый раз в Талашкино приехал и у нас комнату снял. Он еще никого не знал в Талашкине, ему скучно было. И мне многое рассказывал, но при этом он меня ребенком считал – ему ж тогда уже двадцать три стукнуло! И объяснял, как маленькой. А я уже взрослая была – тем более в университет через год поступила. И я ему пыталась показать, что я взрослая современная девушка. А Саша… он не понял. Ну, я и пришла к нему, объясниться хотела. Пришла к дому Шукаевых, но зайти сразу побоялась. Окно было открыто, я подошла, а он интервью дает Валерию Андреевичу. Я и остановилась послушать… интересно же. Потом уже не стала заходить, домой вернулась.

Вспомнив, что она взрослая и разочарованная в жизни, Кристина попыталась опять играть в даму и посмотрела на старших подруг гордо. Однако получилось жалобно.

– Ничего, не расстраивайся: ты же нечаянно услышала, ты не хотела подслушивать, – сказала добрая Мила. – Зато теперь ты знаешь интересную историю про Врубеля. Когда будешь водить экскурсии по Фленову, рассказывать будешь людям!

– А почему Тиунов был уверен, что картина сгорела? – спросила Леля. – Как он это узнал, если уже ушел к тому времени из Талашкина?

– Саша упомянул в интервью, что Тиунов после, когда уже известным был, два раза делал в сельсовет запрос, и ему на оба запроса ответили, что общежитие женское сгорело еще в тысяча девятьсот пятом, и все картины, что там висели, сгорели. Ничего не осталось.

Глава 21

Сыщик Цуциков и дело Тиунова

После поджога в Талашкине, едва не погубившего конный завод, началось дознание. Стали разыскивать поджигателей. Лесничий рассказал, что встретил под мостом двух подозрительных молодых людей, которые толкнули его в воду, а сами убежали. Но лиц их он не разглядел.