Взрослый театр

Входит Эгль.

Грей – Здравствуй, странник. Входи!

Эгль – Мир дому сему… (кланяется)

Грей – Располагайся и будь как дома.

Эгль – Да обойдут хозяев этого дома бури и невзгоды. Вообще меня зовут бродяга Эгль. Я многое видел и слышал на свете, но в первый раз меня назвали странником и без страха впустили в дом. Как зовут тебя, капитан?

Грей – Меня зовут Артур Грей, но можешь так звать меня Капитаном. Это больше отвечает моей натуре. Угощайся, странник. Заодно расскажи – где был, что видел, чем поразили тебя дальние страны.

Эгль – Я стар, капитан, как мир, и меня трудно удивить. Чужие города, иностранные нравы и экзотические деревья уже не привлекают меня как прежде.

Грей – Значит, ты, действительно, очень стар, странник. Старость это ведь не возраст, это состояние души и умение удивляться и восхищаться, несмотря на годы.

Эгль – А ты не так юн, как мне показалось. Да и мудр не по годам. Эгль устал и голоден, а потому брюзглив. Но если у тебя найдется кружка доброго вина – быть может, моя память оживится, и ты не пожалеешь, что впустил и накормил и напоил меня.

Грей – Вина в моем доме больше, чем картин – и то и другое семейные раритеты и реликвии.

Грей наливает вина Эглю.

Эгль – За твое здоровье и гостеприимство, Капитан!

Грей – Пей, странник, и пусть кровь как горные реки забурлит в твоих жилах. В моих подвалах нет дешевого вина. Видишь эти бочки? В них такое вино, за которое не один пьяница дал бы согласие вырезать себе язык, если бы ему позволили хватить небольшой стаканчик. Но есть и другое, особое вино. Его цвет темнее вишни. Оно густо, как хорошие сливки. Вино это заключено в бочку черного дерева, крепкого, как железо. На ней двойные обручи красной меди. На обручах латинская надпись: «Меня выпьет Грэй, когда будет в раю». Возникло стойкое убеждение, что драгоценное вино принесет несчастье.

Эгль – В самом деле?

Грей – Эту бочку привез мой предок, Джон Грэй, из Лиссабона; за вино было уплачено две тысячи золотых пиастров.

Эгль – «Меня выпьет Грэй, когда будет в раю!» Как это понять? Выпьет, когда умрет, что ли? Странно. Видимо, Капитан, этого вина никто никогда не пробовал, и не будет пробовать.

Грей – Я выпью его. Я выпью его, чего бы мне это ни стоило!

Эгль – И не побоишься семейного предания? Ты храбрый юноша, но как же рай?

Грей – Так и будет. Рай не там (показывает на небо), рай здесь (прижимает руку к сердцу). Нужно только его обрести!.. Знаешь, старик, я вырвался из сытой жизни и захотел стать «дьявольским» моряком. Я обдирал локти, ползая по снастям, я обошел Землю в кругосветном плавании, но все эти мокрые канаты в два пуда на весу рук; все эти леера, ванты, брашпили, тросы, стеньги и салинги созданы на мучение, но никак не в утешение. Я пил водку во всех тавернах мира, проматывал свое состояние в карты. Самые красивые женщины пытались заманить меня в свои сети. Но… «На ложе моем ночью искал я ту, кого любит душа моя. Искал ее и не нашел ее».

Артур Грей поет.

Я прошел огонь и трубы медные.Океаны пересек под тайфунами.Видел я в пустынях страны бедные,

Видел в зелени я страны фартунные.Видел немок, видел я и француженок,Пил вино с мулаткой страстной в объятиях,Целовал я англичанок простуженных,Слышал я слова любви и проклятия.Видел блеск и слышал звон я золота,Спас друзей – они мне были признательны,Испытал я муки жажды и голода,Получал я в спину нож от предателей.

Я встречал людей и злых и доверчивых,Сотни женщин в омут памяти канули.Но не встретил нежных глаз я девичьих,Тех, что в душу бы мою глянули.Но я знаю где-то за горизонтами,Берег есть мечты, и на береге томВижу я лицо с чертами тонкими,Слышу сердце с настоящим трепетом.

Грей – Вот так, странник, я понемногу, потерял все, кроме главного – своей странной летучей души, мятущейся в ожидании чуда. Пей, странник, и пусть твои сказки будут не хуже моей исповеди.