Взрыв

Перестал мотаться по комнате Гровс, даже о головной боли забыл. А Уоткинс уже разошелся. Он говорил о том, как однажды Гровс едва не влип с медикаментами «зеленым беретам», что готовились для операций в Африке. Он сплавил устаревшие по срокам годности препараты. В случае применения они сослужили бы обратную службу — яд! Скольких отборных солдат недосчитались бы! А Гровс загреб миллионы... Полжизни потерял тогда Уоткинс, спасая Гровса. Подделки документов, фальсификация анализов — все пустил в ход. А как ты, Гровс, платишь за это? А помнишь, как вместо дорогостоящих лекарств ты подсунул дешевенькие, с фальшивыми паспортными данными? Солдатам, да еще вдали, все сойдет. Пока раскусят компетентные люди, от тех солдат одни воспоминания останутся. Не на прогулку снаряжали их. Зато какие деньги!.. Все можно разоблачить — доказательства отыщутся...

Гровс почернел:

— У тебя с психикой не в порядке... Укладывай чемодан. Ты здесь больше не нужен.

Уоткинс встал, в голове у него закружилось. Доведется встретиться с высоким начальством — и он, конечно же, разоблачит Гровса. Нужно ли это?.. Спятил, скажут, старик... Самое главное — война. Эксперимент с солдатом завершается, значит, и война стала ближе. Теперь медлить нельзя. Большинство людей погибнут. В том числе и он, Уоткинс, если окажется за пределами городка...

Вспомнил о заработанных деньгах. На них можно пожить. Но доведется ли вообще пожить-то?

Как поступить с Гровсом, Уоткинс еще не решил; пока было ясно одно: на попятную не идти. Пора кусаться, иначе самого съедят. Из городка он никуда не уедет. Уехать на материк — это погибнуть. Теперь-то он знает: война не за горами. Он сделает по-другому...

От Гровса Уоткинс пошел прямо к солдату. Вид у солдата был такой, словно он только что уснул. Отчетливо заметно дыхание, ровное и спокойное, на щеках румянец. Счастливый человек! Этот солдат наверняка будет жить долго. Никаких лишений, никаких забот. За ним будут наблюдать до скончания века — первый человек в мире, воскресший после длительного ухода из активной жизни!

Теперь и Уоткинс переждет год, другой, третий... Уйдет из научного Центра Гровс, не вечен он, тем более при таком распутном образе жизни. Над землей пронесется война, может быть, самая беспощадная из всех войн... Земля очистится от людей. Куда ни глянь — чисто! Не будет людей, не появятся и несчастья. Большинство бед как раз и насаждают люди. Но их не будет... То есть сколько-то их останется, но они уже не захотят топтать друг друга, скорее, наоборот, начнут искать себе подобных, чтобы не одичать, не погибнуть от тягот природы. Вот тогда каждый человек станет роднее родного друг другу. Тогда и воскреснет Уоткинс для настоящей жизни, для счастья. Вот, например, солдат возвращается же к жизни! Петракову удалось это сделать, значит, и другим ученым теперь удастся. Путь проложен.

Уоткинс прикоснулся к груди солдата — теплый. На столике увидел последние записи Петракова. Все верно делает профессор, логично, то есть так, как и рекомендовали теоретики с континента. Но почему по их рекомендациям у Жака ничего не получалось, а у Петракова — как по дирижерской указке? Не ведет ли профессор двойную бухгалтерию: одну — для себя, другую — для Гровса? Все может быть... Найти бы его особые записи! Времени мало... А если он держит их при себе, ходит с ними? Вот-вот может появиться сам профессор, увидит поиски Уоткинса — и тогда скандал... Еще раз посмотрел Уоткинс на солдата. Спит... Найти бы записи!

А ведь ничто не удерживает... Уоткинс со злой решимостью, облегчившей душу, заглянул в соседнюю комнату. Стол, приборы, кровать для специалиста, которому положено дежурить по эксперименту. Ее можно занять. На столе чистый журнал для наблюдений. Уоткинс представил, как в этом журнале будут накапливаться записи, как в отчетах о новом, неожиданном эксперименте будут упоминать его имя. Уоткинс достиг самой низкой температуры тела... Уоткинс потеплел... Уоткинс начал глубоко дышать... Он будет человеком, вернувшимся к нормальной жизни после длительного перерыва. Это значит, что он тоже войдет в историю медицины, в историю борьбы за продление жизни человека. Главное — он переживет войну...

Боже мой! Чего же раздумывать?.. Господин Гровс, ты останешься с носом... И то, что Гровсу, может быть, придется оправдываться перед своим начальством с континента из-за Уоткинса, не подчинившегося приказу выехать на материк, доставляло сейчас особую радость.