Уоткинс то срывался с места и быстро ходил по улице, то опять подолгу стоял, выглядывая из-за угла. Наконец решился: он один пойдет к Гровсу и все выяснит. Хватит, господин руководитель научного Центра, пора кончать нервотрепку! И пошел, то и дело оглядываясь, — не выскочит ли из-за какого-нибудь угла разнаряженный Жак. Но Жак не появлялся, и по лестнице Уоткинс поднимался один...
Гровс принимал ванну. Он плескался, кряхтел, бормотал что-то недовольное. Когда вышел в холл, Уоткинс удивился — как изменилось его лицо! Щеки свисали увядшими серыми складками, лоб и вся голова были черными, землистыми.
— Болею. Черт бы побрал эту поездку к морю! — скрипуче произнес Гровс.
На столе стояли флакончики, дымящийся кофе, виски, лежала белая мокрая марля, сложенная в несколько слоев, — наверное, прикладывал к голове.
— Ты чего пришел в такую рань? — Под глазами у Гровса глубокие черные круги. Он смотрел на Уоткинса будто сквозь большие, расплывчатой формы, очки.
— Я видел солдата... У него щеки зарозовели, — сутулился за столом Уоткинс.
— При чем тут солдат!.. Голова раскалывается! Давай полечимся... — Гровс кивнул на стаканы, запахнул полы халата. — Сдохнуть можно.
— У солдата щеки зарозовели, — упрямо повторил Уоткинс сдавленным от волнения голосом. — Петраков хорошо сработал.
— Петраков? — удивился Гровс, что-то припоминая. — Ах, да‑а... Петраков... — Глаза его радостно оживились, он отодвинул стакан виски и застучал пальцами по столу, как дятел по дереву. — Почему я узнал об этом едва ли не последним?.. Я сломаю твое упорство, профессор! О каждом шаге будешь мне докладывать... Зарозовели, говоришь?..
«Это хорошо — от меня первого узнал, — подумал Уоткинс. — Будет мягче, откровеннее».
— Если поручишь, я составлю промежуточный отчет об этом. Все как надо составлю.
Гровс глотнул из стакана, покривился:
— Ну и гадость — виски...
— Послушай, хватит пить. Я пришел с деловым предложением, а ты пьешь. Узнают на континенте, не одобрят.
— Угрожаешь? — прищурился Гровс. — Ну, выкладывай.
— Хорошо, доложу... Отчет о выходе солдата из прежнего состояния положено передать шифровкой. Я сумею. Говорить о Петракове нельзя: если русские перехватят, то могут расшифровать. Жак тоже непричастен. Даже соврать нельзя: то у него как у руководителя эксперимента ничего не получалось, то сразу дела пошли в гору. С чего бы? И о тебе — нельзя. Ты — руководитель вон какого масштаба, а не одного эксперимента. Не стоит мельчить. Остается один человек — я. Прегрешение будет небольшое, зато, как говорится, все на своих местах.
Гровс вышел из-за стола, потер пальцами затылок. Тяжелая головная боль не проходила, и ему было не до Уоткинса. Сообщил о солдате, на том спасибо.
— Главное на континенте — результат эксперимента... О‑о, черт! Раскалывается голова. Они хорошо знают: у нас Петраков...
— Ты понимаешь, что говоришь? Ты понимаешь?! — напрягся Уоткинс. — Я никогда не обманывал. Один только раз, первый раз в научном Центре прошу, сделай для меня... Я тоже хочу жить...
Длинный цветастый халат Гровса волочился по полу. Гровс ходил на ослабших ногах из угла в угол, и за ним неотрывно поворачивался Уоткинс:
— По-дружески прошу... Сделай меня официальным руководителем эксперимента над солдатом... К черту француза! Переживет.
— Нельзя! — длиннохвостым маятником мотался по комнате Гровс. — Все давно утверждено.
— Тебе — нельзя‑а?.. — Уоткинс вдруг ослабел. Как еще просить Гровса? Нет, не надо просить. Он, Уоткинс, имеет право требовать. Моральное право...
Ходит Гровс, маячит из стороны в сторону, видно, что хочет побыстрее избавиться от незваного гостя. Но не таков Уоткинс, чтобы не использовать все возможности для своей победы. Убрать французика, и тогда Гровсу ничего не останется, как главные надежды свои возложить на него, Уоткинса. Вот и будет назначен он руководителем эксперимента над солдатом.
— Ты еще мало знаешь... Ты ничего не знаешь, кого пригрел... — сбиваясь, вновь заговорил Уоткинс. — Этот Сенье... он тебя рогами наградил у моря! Рогами... Я сам видел...
Жак, конечно же, хорош. Он, Гровс, не простит ему Лейды. Но и этот гусь Уоткинс не лучше...
— А ты — провокатор... — сдавленно прохрипел Гровс. — Я раскусил тебя... Можешь ничего не объяснять — провокатор...
— Я... я!.. — задохнулся от негодования Уоткинс. — Все сам видел... Я же друг тебе! Отнесись по-дружески... Не хочешь? Не слушаешь?.. Заставлю слушать! Я все тебе выскажу...
И он напомнил Гровсу, как тот учился, напомнил с подробностями, будто события далекого прошлого произошли вчера.
Анна Михайловна Бобылева , Кэтрин Ласки , Лорен Оливер , Мэлэши Уайтэйкер , Поль-Лу Сулитцер , Поль-Лу Сулицер
Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Приключения в современном мире / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Фэнтези / Современная проза