XXXL. Как (не) влюбить(ся) в миллиардера

Я смотрел, как она раздирает на груди блузку, но не мог двинуться, словно парализованный.

– Подожди, я забыла видеокамеру достать. Твой отчим очень умный человек, Егор. И предусмотрительный. Кстати, он твой единственный наследник. Ты знал? А еще, он по документам, до сих пор является твоим единственным опекуном. Представляешь?

Юбка Нельки отправилась за обрывками блузки. Она медленно подошла, совсем не стесняясь наготы, слегка завуалированной паутинчатым дорогим бельем. Уперлась ступней в мое колено, наслаждаясь своим превосходством. Будто охотник, заваливший сильного царя зверей. Глупая стерва, не понимающая, что она недолго будет на коне. Папенька ее сломает, уничтожит, сделает своей зверушкой и выпьет до дна. И никакие деньги мира не будут нужны. Потому что живым трупам блага не интересны.

– Я приказала Сене нас не беспокоить, – оскалила белые зубки женщина, – для них я все еще твоя женщина. Знаешь, через полчаса я начну звать на помощь. Нам будут нужны зрители. Так что давай порепетируем, зайчик. Ты же мне поможешь? Нужны будут доказательства насилия. Так что расслабься и получай удовольствие. Мне нужен биологический материал.

– Сука, – просипел я. От прикосновений ледяных пальцев передергивало. От беспомощности и злости хотелось рычать и выть одновременно. Но голосовые связки сжались до такой степени, что даже шепот выходил сдавленным. – Ты же понимаешь, что я вас найду и уничтожу.

– Это вряд ли, милый, – прошептала мерзавка, обхватывая мои бедра своими.

Я услышал звук открывающейся двери, и замер. Мишка бы орал прямо с порога, что пришел, значит не он. Но кто тогда? Нелька не шелохнулась. Или не услышала, или ничего не боялась. Я уставился ей за спину, надеясь, что пришло мое спасение. На пороге замерев с открытым ртом, стояла Зина. Моя Зина. И на ее лице читалась такая боль, что я чуть не сошел с ума.

– А вот и красотка, – ощерилась Нелька, – Промсарделька явилась. Что ж, пусть наслаждается нашим с тобой актом любви. Холод, видишь, все звезды сошлись. И ей ты теперь не нужен. Такие, как эта лохушка не прощают предательства.

– Зина, – прошептал я, борясь с накатывающей волнами слабостью. Но тело начало посылать в мозг сигналы. Я почувствовал, что двигательные функции начинают возвращаться.

– Вторая часть марлезонского балета, – улыбнулась ведьма, проводив взглядом соперницу. Зина убежала, и я сходил с ума от невозможности догнать ее.

– Помогите, – закричала вдруг Нелька захлебываясь притворным ужасом, и со всей силы врезалась лицом в мою руку, которую я наконец-то смог поднять, в попытке оттолкнуть вопящую гадину. Из ее губы хлынула кровь. – Боже, он же меня убьет. Спасите.

Глава 20

Зинаида

Каблуки погибли еще в коридоре гостиницы. Чертовы ковырялки, те что натянули на мои конечности подруги, имея которых и врагов не нужно, стали похожи на чувяки Старика Хоттабыча. Загнулись носами кверху, только что колокольчиков не хватало. Но я на эту досадную мелочь не обратила никакого внимания, потому что трудно сожалеть об обуви, заливаясь слезами обиды. Выскочила на улицу под порывы ледяного ветра, не чувствуя под собой ног. Вообще, казалось, что земное притяжение больше не действует на мою толстую персону. Хотя нет, я ошибалась. Мозг мой в это время вполне себе приземленно переместился из головы в другую часть моего необъятного тела, подчиняясь закону гравитации. В ту, что ниже талии.

Замерла на месте, не понимая, почему не бегу со всех ног прочь от проклятой гостиницы и сладкого предателя в ней. Но что-то не давало мне покоя. Царапало душу, словно стальными когтями. Какое-то чувство неправильности и нереальности. Точно. Боже, как же я сразу не поняла? Ну что я за дурища такая? Надо было не убегать, а оттаскать за нарощенные волосенки чертову горгону. Я сейчас точно вспомнила носки на ногах Холода. А еще вспомнила, что когда мы с ним… Ну, когда… В общем, он даже в том состоянии стащил с ног носки и, заметив, что я хихикаю, содрал и с меня журапки. Не просто содрал, а растерзал их в клочья, рыча при этом как гризли. А тут он в носках, она в длинных гольфах. Ну не стал бы Холод любить эту силиконовую девку, потому что ненавидит носки, считает их несексуальными. И вообще. Он сам мне сказал. И охраны на посту не было. Никого. Ни одного бойца, которые обычно трутся в коридорах. А тут пустыня просто. Все подстроено. И Холод не виноват. А я дура бросила его в опасности, лелея свои дурацкие обиды.

Я резко развернулась на израненных подметках и остервенело задергалась на дверной ручке.

– Дверь открывается внутрь, лягушонок, – раздался над моим ухом знакомый писклявый голос. Черт, это же… – Давай, двигай вперед. И сделай вид, куколка, что ты безмерна рада видеть меня. Нас пасут, так что сотвори на личике подобие лучезарного счастья. Давай, делай как я говорю. Чертовы бабы, в своей кипучей энергией способны выжечь черную дыру в мировой материи. Почему я должен бегать по периметру отеля и отлавливать ваши неуемные задницы? Улыбайся, мать твою, чертова идиотка.