Your Mistake

– Я не трепался! – надулся Курт. – Я говорил о погоде! Лорд Савишман из тех, кто приезжает загодя и устраивается с комфортом, вместе со всеми чествует именинника и смывается с бала сразу после банкета. За это я его ценю: родич приезжает пожрать и не скрывает этого. Видишь ли, Альберт будет нежиться в кровати часов до трех, Анна приводит себя в порядок, и это тоже надолго. Поэтому в радушного хозяина играю я.

Оперативный Гордон поставил перед ним дымящееся блюдо с сосисками и картошкой, Мак-Феникс смел свой завтрак, обжигаясь и вполголоса бранясь, проглотил чашку кофе и умчался, нежно чмокнув меня в щеку. Я ласково посмотрел ему вслед.

Любимый мой пингвин.

Я рад, что тебе нравится новая игра, она тебя отвлекает.

До ленча я слонялся без дела по замку; Гордон организовал мне экскурсию, и оказалось верхом цинизма слушать историю Марии Стюарт в той самой комнате, в которой еще ночью… От воспоминаний о ночных похождениях у меня встало так, что захотелось подрочить в камин, наплевав на экскурсовода. Но я сдержался и стоически дослушал обстоятельный рассказ до конца. Вырвавшись из-под опеки вдохновленного моим вниманием служителя под тем предлогом, что должен срочно разыскать милорда, я уже самостоятельно осмотрел восточную башню, неухоженную, неинтересную туристам и не нужную хозяевам, хотя лично мне в этой вековой пыли и паутине понравилось жутко; даже мелькнула мысль, когда все кончится, предложить Харли довести интерьер до совершенства, повесить пару ржавых цепей и пугать любознательных приезжих призраками замка Дейрин. Очень оптимистичная мысль, если подумать, из нее выходило, что Курт вернет себе замок мирным путем и мы останемся вместе.

Смешная такая мысль, точно моя любовь, о которой он теперь знал, могла хоть что-то изменить в его планах. Могла хоть что-то исправить…

Планировка замка поражала разнообразием. Опоясанный с одной стороны скалой, а с другой – массивной крепостной стеной с прекрасно сохранившимися зубцами и бойницами, он возвышался над плато четырьмя башнями, ориентированными по сторонам света, и напомнил мне двойной колодец, да простят мне мои скромные познания в средневековой архитектуре истинные знатоки и ценители. Во внутреннем дворе вовсю шли приготовления к торжеству: здесь разбивались шатры под буфеты, собиралась небольшая эстрада, развешивались гирлянды и флаги. Плодовые деревья и кусты обматывали светодиодными лентами, получалось изумительно красиво, сюда должны были спуститься гости, чтобы насладиться фейерверками. Та же суета продолжалась и в замке, где парадные покои, настоящие анфилады роскошных залов сменялись вдруг вполне современной планировкой с узкими коридорами и отдельными комнатами в жилой части здания. Как успел рассказать Курт, еще его дед решился на перестройку замковых помещений, к этому его подтолкнула война, когда в удаленный, хорошо укрепленный горный замок стали привозить целые семьи, бегущие из Глазго и Эдинбурга. По сути, из огромных торжественных комнат стали выкраивать отдельные квартирки, соединенные общим коридором, а потом, когда все невольные постояльцы покинули Дейрин, ничего уже не стали менять, сочтя такое деление более пригодным для жизни. При этом все аппартаменты оставались связанными друг с другом явными и тайными дверями, ходами, вращающимися шкафами и даже скрытыми лестницами, ведущими с этажа на этаж.

Я понял, что рискую заблудиться без проводника, и поспешил обратно на свежий воздух.

Площадь возле главных ворот теперь была отдана под парковку для туристов, там были магазины сувениров, туалеты и автоматы с водой, ужасно неромантичное осовремененное пространство, в котором едва угадывалось прежнее суровое предназначение последнего рубежа. Разве что конюшни и парк порадовали мой жаждущий средневековой экзотики взор.

Забравшись на крепостную стену, я полюбовался окрестным пейзажем, игрой бликов на глади озера, местами прихваченного за ночь тонкой коркой льда, горами в туманной дымке; повернувшись к замку, я увидел во внутреннем дворе двух братьев, Курта и Альберта, они спорили, почти ссорились, юноша даже топнул в гневе ногой, и Курт оттолкнул его, затерявшись среди шатров. Я спешно нырнул в тень арки, чтобы оглянувшийся герцог меня не заметил, и продолжил наблюдение. День был теплый, и хотя порой с моря несло хмурой моросью, я вполне мог погулять подольше и посмотреть, чем кончится трагикомедия.

Наблюдательный пункт на крепостной стене, безусловно, оправдал мои ожидания: из своей арки я увидел, как во двор вышла герцогиня, что-то изрекла, трагично заламывая руки, и разъяренный, распаленный ссорой с братом Альберт покорился, понуро возвратившись в замок. Анна кликнула привратника и принялась что-то втолковывать старику, но тут из неприметной калитки вышел Питерс, и герцогиня смолкла, неодобрительно косясь на Тима. Охранник жестом показал ей, мол, отличная погода, в самый раз для прогулок, но выглядело это необычайно пошло, так, словно вот он думал, с кем потрахаться, а тут, о чудо, герцогиня подоспела!