Your Mistake

Отсюда открывался потрясающий вид на замок, такой, что впору снимать и продавать в элитные журналы, в путеводители по Шотландии, в альбомы с лучшими пейзажами страны. Дейрин в рваных космах тумана, который меня почему-то совсем не пугал и который не могло разогнать даже яркое полуденное солнце. Свинцовое озеро, повинное в десятке трагических смертей, могила неприкаянных заблудших душ, не нашедших в этом мире любви и понимания; замок отражался в нем как-то криво, неправильно, косыми штрихами, и над отраженными башнями небо было пасмурным и холодным. Горы, поросшие низкими жухлыми соснами, в просвете распадка – океан, теплый, влажный, огромное тяжко дышащее больное существо, температурящее Гольфстримом.

Курт привязал лошадей и подошел, обнял меня сзади, я прижался к нему и подумал, что нужно жить не в замке с его убийственной атмосферой взаимной родственной любви, нужно вытащить милорда сюда, из эпицентра на окраину: замок близко, рукой подать, вид волшебный, обстановка умиротворяющая. Поставить на извилистой дороге заслон из «фениксов», Питерса, опять же, вырвать из цепкой хватки герцогини, передать в заботливые руки Гордона. Да, черт возьми, в осаде замка нам необходим был лагерь, командный пункт, и это плато с заброшенным домом вполне подходило.

– О чем думаешь? – спросил Мак-Феникс.

– Нам нужно переехать сюда, – честно признался я, сжимая руку лорда. – Встать укрепленным лагерем, мой король.

– Неплохая идея, – улыбнулся Курт. – Увы, мой генерал, есть одно «но». Сегодня вечером приедет Харли, я должен держать руку на пульсе. Я должен быть там! – он ткнул рукой в замок и слегка поморщился. – Однако мы осмотрим дом. На случай отступления.

Я согласился, мне действительно стало интересно; Курт поискал в тайнике у порога ключ и отпер массивную старинную дверь.

Там было темно; пришлось подсвечивать телефоном, чтобы открыть ставни и подключить генератор; там было холодно и пыльно, но несмотря на это, я почувствовал себя в безопасности: от всего, от каждой мелочи, от выцветших салфеток и гравюр в облупленных рамах по стенам, от корешков старинных книг, от ситцевых занавесок и обгрызенных молью клубков шерсти несло непонятным уютом, и сам запах будил во мне что-то странное, какое-то ирреальное ощущение вернувшегося детства.

– Тебе здесь нравится?

– Еще бы! Может, к черту Харли, Мак-Феникс?

– Может, и к черту.

– Чей это дом? У него есть хозяин?

Курт призадумался, поглядывая в мутное окно, ответил то ли неуверенно, то ли неохотно:

– Я полагаю, есть. И знаешь, мне интересно, насколько ему нужен этот дом. Осталась ли у него хоть какая-то память. Все забывается, Патерсон, все в этом мире забывается, и теряются корни. Здесь жила моя родственница по отцу, такая милая старушка в старомодном шотландском чепце. Когда я впервые забрел на плато, старая леди показалась ведуньей из сказки, той, что дарит волшебные мечи, заговоренные стрелы и снадобья от всех ранений сразу. Мама уже два года как скончалась, мне некуда было приткнуться, мои бабушки были чопорны и строги, как полагалось истинным леди, а так хотелось тепла, всегда хотелось тепла, Джеймс, хоть чьей-нибудь любви…

Я подошел к нему и крепко обнял, притянул к себе бедную его голову и поцеловал в висок. Он улыбнулся и прижал палец к моим губам:

– Я помню, Джеймс, ты меня любишь. Мне нужно свыкнуться с этим, потерпи. Просто послушай меня, ладно? Эта леди, ее звали Тереза, не стала меня гнать, пригрела. Ей было одиноко, как и мне, не так уж мало для начала дружбы. У леди имелась дочь, были и внуки, они приезжали на каникулы, было весело, но потом она умерла, как-то сразу, сердечный приступ, и эта потеря стала сильным ударом. На похороны приезжала дочь, довольно красивая и еще молодая, из дома она ничего не взяла, только наличные и драгоценные безделицы, сказала моему отцу, что так им хватит на переезд. И дальше в моей жизни совсем все разладилось. Я словно лишился магической защиты с уходом Терезы. По закону нужно отдать этот дом, но я его берегу. Раз в месяц тут селится кто-то из Фаришей, дом записан на них, но я жду наследника.

– Хочешь выкупить дом?

– Мне здесь уютнее, чем в замке.

Внезапно над горами, над озером, над меланхоличной полусонной долиной разнесся протяжный унылый вой; я вздрогнул, вцепившись в Курта; звук повторился, нарастая, потом перешел в мелодию, я слушал ее с суеверным ужасом.

– Что это?

– Волынка, – Мак-Феникс смотрел на меня с интересом. – Всего лишь волынка, Патерсон, согласно обряду сзывает родичей на обед. Ты проголодался?

Я провел рукой по лицу и кивнул. Я проголодался. Но не хотел возвращаться в замок, не хотел отпускать туда Курта. Хотел остаться в этом доме, вместе с ним. В безопасности родом откуда-то из детства.