За девятое небо

Кощей нахмурился и покинул покои следом за слугой: порой государственные дела утомляли, – редко на соборах обсуждались действительно важные вещи. К тому же люди были крайне трусливы – они боялись и навий, и того, что сами могут ими стать, и сил Нового Каганата, и Богов… Когда он был человеком, он страшился тоже – Драгослав хорошо помнил, как через страх шёл к Чёрному Волхву, как, страшась, взял руку Агнии, как захватил Солнцеград и как потом боялся Полоза. Но пришло время, и теперь страшатся его. Драгослав знал, что наступит тот век, когда его могущество будет неоспоримо.

Царь шёл за слугой по пышным коридорам теремного дворца: даже летом на золотой росписи стен кое-где мерцал серебряный иней. Бессмертный знал, о чём будет собор – веденеи вновь будут говорить о Юге. Но пока он не получит вестей от своих духов-соглядатаев…

Вдруг Драгослав учуял холод и остановился: впереди в расписных сенях клубилась Тьма, которую видел только он.

– Они вновь отправили людей в Степной Дол, – шелестела Тьма, сгорбившись, – и мы вновь их остановили, – соглядатай чёрным туманом подлетел ближе. – Тьма стала крепка, и в Неявь уже можно открыть врата. Враги в одном месте собрались.

Драгослав кивнул, и Тьма растаяла. Царь посмотрел на слугу, что, вжавшись в стену, ждал его – страх, который испытывал человек, злил Бессмертного. Неужели они все так слабы духом? Неужели и он когда-то был таким же? Кощей покачал головой и двинулся по терему дальше: собор наконец будет проведён с толком.

* * *

Бронимир, как и остальные, ожидал царя, сидя на обитой алым бархатом лавке. Он покинул Солнцеград осенью – вернулся на Власов остров, дабы решить, что делать с велением Полоза, и остался там на всю зиму – благо, Драгослав о нём будто бы забыл. И князю думалось, что, раз после того как он покинул царский двор, Полоз более не являлся ему, веление Змия может кануть в Неявь. Посему Бронимир был бы рад и вовсе не возвращаться в Солнцеград, и даже никогда не видеть Злату, несмотря на то что царевна по-прежнему занимала его думы. Пусть Злата будет живой, нежели… Но весной царь прислал на Власов остров бересту, что великому веденею Солнцеграда пора возвращаться в столицу. Перечить Драгославу Бронимир не мог, да и Окамир был предан Короне всей душой, как и большинство жителей острова, несмотря на то что княжество наводнили мертвецы. Несмотря на то что дети Сварога едва пережили зиму, как думал Бронимир – неспроста. Кроме голода, наступившего после войны с колосаями, всем пришлось пережить и лютый холод.

Мёртвое воинство пришло ещё летом, опалив замогильным холодом улицы и укрыв Власо-Змай и деревни мраком, хотя до островного княжества колосаи не дошли. Из стелившегося тумана являлись навьи – войско Бессмертного, пришедшее с миром, несло неустанный дозор. Но только Бронимир задавался вопросом – зачем, когда даже нога врага не ступала на его земли? Остальные были будто заворожены. Были, конечно, и те, кто бежали – но князь не отправлял за ними витязей или ищеек. И тем более тварей Мора.

Вновь и вновь вспоминал Бронимир странного старца, явившегося ему ещё до отплытия на Север. Вновь и вновь вспоминал пророчество, клятву Полозу и Злату, которая должна вот-вот появиться в престольной вместе с отцом – теперь её трон стоял рядом с престолом Драгослава.

Бронимир хмуро оглядел просторный зал, освещённый свечами: золотой свет играл на росписи стен, украшенных золотыми орнаментами тронах, отражаясь от мозаики окон, за которыми темнела вечная мгла.

Когда Бронимир вернулся в Солнцеград, князь не узнал город: некогда пышная гордая белокаменная столица согнулась и одряхлела – дома казались серыми, яркие росписи осыпались, не пережив студёной зимы. По улицам стелился извечный туман, и пахло сырой плесенью. Горожане выглядели сгорбившимися и осунувшимися – страх перед новым царём и его непобедимым войском пленил их, подобно болезни и голоду. Ступая в сопровождении царских витязей, что отныне, по указу, носили чернёные доспехи и чёрные, подбитые серым, плащи, князь видел, с каким страхом смотрят на него подданные – жители страшились даже его, как слуги Бессмертного. Бронимир не слышал ни смеха, ни песен – ни в корчмах, ни на улицах, ни на постоялых дворах – столица, как и вся северная земля, тонула в беспросветной мгле. И эта мгла была до ужаса безмолвной.

В малой престольной царила гробовая тишина – собравшиеся хмуро и подозрительно смотрели друг на друга – жаловаться Бессмертному и клеветать друг на друга стало естественным при дворе.

Кудеяр сильно постарел – под нахмуренными глазами ведающего князя пролегли чёрные круги, щёки впали, а волосы покрыл пепел седины. Станимир сидел сгорбленно, исподлобья глядя на умертвие – Инагоста, что расположился ближе всех к престолу. От былой осанки мудреца веденея не осталось и следа – Станимир выглядел испуганным и замученным, несмотря на то что служил при Драгославе ещё тогда, когда Кощей был человеком.